НАКАЗАНИЕ Трое мальчиков подглядывали за девочками. Вскоре об этом стало известно и общественность решила, что им самим стоит стать девочками...

Майк, Кевин и я росли вместе, и мы были почти как братья. У Майка было буйное воображение и он был нашим идейным вдохновителем. Кевин был чуточку спокойнее и всегда делал все, что хотел Майк. А я был их сотоварищем. Всюду следовал за ними и редко высказывал какие-либо возражения. Это история о том, как закончилась такая моя жизнь.           Нам было по 15 лет, когда это несчастье свалилось на наши головы. Майк был высоким и сильным, светловолосым и голубоглазым, Кевин самый низкий из нас, среднего роста, черноволосый и кареглазый. Ну, а я был худощавым подростком с каштановыми волосами и зелеными глазами. Кевин с Майком уже некоторое время говорили об этом, и даже рассказывали об этом мне, но мне до этого тогда было мало дела, потому что меня с предками не было в городе. Майк проделал дырку в стене между раздевалкой девочек и старым туалетом и с помощью видеокамеры Кевина отснял кассету продолжительностью в несколько часов. И хотя Майк и так был у нас приколистом, на этот раз он превзошел самого себя. В школе не было ни одного мальчика, который не отдал бы последний грош за эту кассету, и он начал ее тиражировать и продавать им. Родители одного из купивших кассету мальчиков случайно нашли и, самое ужасное, включили ее. На ней были отсняты девочки в самом разном нижнем белье, и, конечно, тут же было проведено расследование и уже через несколько часов нас троих привели в комнату собраний и отдельно друг от друга допросили.           Мои родители были вызваны в числе других, и в ближайшие часы разъяснили, кто это сделал, как и когда. Вызвали полицию, и Майка с Кевином обвинили во множестве вещей, среди прочих подглядывание, потворствование, нанесение вреда школьному имуществу. Так как я не участвовал ни в съемке, ни в распространении пленки, многие обвинения против меня были сняты. Тем не менее мой кошмар скоро начался. Семья Майка договорилась вместо судебного наказания отправить его в известную военную школу, где царили суровые порядки, и он пробыл там до 21 года. Кевин был лишь соучастником Майка и его отпустили домой, но обратно в школу его не допустили, и родители отправили Кевина в какую-то школу в другом штате. Все, что сказали его родители, что уж там-то его перевоспитают. Так как я фактически не был замешан в этом, я полагал, что мне сделают выговор и отпустят. После суда я временно оставался с родителями. Отец очень сердился на меня за то, что я не рассказывал им о происходящем, и не верил, что я не знал о том, что сделали Майк и Кевин. В итоге они с матерью придумали для меня весьма изощренное наказание. Однажды, когда мы вернулись с суда домой, меня поставили о нем в известность.           Папа молчал всю дорогу домой, и я по прошлому опыту знал, что в такие минуты лучше держать рот на замке. Когда мы пришли, он сказал, чтобы я сел на стул напротив кушетки. Он и мама сели рядышком на кушетку, не произнося ни слова. Наконец он сказал, что я понесу наказание.           - Так как тебе нравится смотреть на обнаженных девочек без их на то разрешения, у тебя будет на это шанс. Пег?           Мама держала в руке два листа бумаги.           - Они одинаковы, Дэвид, -- сказала она. - Ночью я написала правила и распечатала эти две копии, а затем стерла файл из компьютера. Сейчас я их тебе прочитаю: Начиная с этого дня и впредь, минимум в течение одного года, ты будешь одеваться и вести себя как девочка твоего возраста. У тебя будут те же обязанности по дому, что и у любой девочки твоего возраста. В любое время мы можем увеличить срок твоего пребывания в юбках, но только в случае нарушения тобой этих правил. Ты продолжишь заниматься в школе, но как девочка. Чтобы быть уверенными, что подобного впредь не повторится, ты будешь внешне выглядеть как девочка твоего возраста. Если по прошествии года мы решим, что ты получил достаточный урок, ты снова сможешь стать мальчиком, если захочешь.           - Тебе все понятно?           Я был в шоке! Они собирались нарядить меня девчонкой!           - Мама!           - Мы этого обсуждать не будем, Дэвид. По меньшей мере год ты проведешь как девочка, я спрашиваю, понял ли ты правила?           Она вручила мне мой экземпляр, и когда я перечитал правила, то почувствовал тяжесть внизу живота.           - Но я ни в чем не виноват!           - Ты знал, чем они занимались, знал, что это неправильно, и ничего нам не сказал. Значит, ты их соучастник, и должен понести за это наказание.           Мама говорила таким тоном, будто перемалывала камни, а вот папа, он сказал очень спокойно:           - Дэвид, ты смотрел эту кассету?           Мы с Кевином и Майком втроем ее смотрели, и он знал об этом.           - Да.           - Значит, ты знал о ее существовании и ничего не сказал.           - Да…           Он загадочно улыбнулся.           - Сын, все мальчики твоего возраста интересуются девочками, как они выглядят, и так далее. Я это понимаю. Но то, что случилось, было неправильно, ты знал об этом тогда и сейчас знаешь. Мы решили, что, одев тебя как девочку, мы поможем тебе понять, какой позор испытали те девочки на кассете. Поверь мне, это наказание намного мягче, чем то, что понесли Кевин и Майк. Чтобы удостовериться, что ты понял правила на бумаге, мы хотим, чтобы ты сам подписал и датировал ее. Мы подпишем обе копии, и свою ты можешь взять себе. Если же ты откажешься подписаться, ты все равно будешь одет девочкой, но не своего возраста, а пятилетней. В этом случае тебе будет позволено носить любую одежду девочек твоего возраста, только первых два месяца ты не сможешь носить брюки любого вида, разве что погода будет требовать этого, да и то с нашего с матерью согласия. А теперь, Дэвид, подпиши бумагу.           Я еще раз прочитал правила. Выбора не было, и я расписался ручкой, протянутой мне отцом.           - Я хочу, чтобы ты пошел в свою комнату, вынул все из своего шкафа и разложил это по коробкам. Я имею в виду все, Дэвид. Одежду, постеры, игры - все. Я поднимусь через пару часов и проверю.           Папа снова говорил строгим тоном, и я отправился в свою комнату. Там было полно коробок, и, оглядевшись, я почувствовал, как екнуло мое сердце, предвидя драматические изменения в моей жизни. Но у меня вдруг возникла мысль. Я схватил пару джинсов и рубашку и спрятал их под матрац. Затем сделал то, что мне сказали. Когда появилась мама, она первым делом осмотрела шкаф, затем обыскала комод, посмотрела по полкам, и, увы, заглянула под матрац!           - Дэвид, ты меня разочаровал. Не прошло и пары часов с момента нашей договоренности, а ты уже пытаешься нас обманывать! Думаю, что мы продлим наказание еще на два месяца.           Еще два месяца! Больше года быть девочкой, а я ведь еще даже не видел девчачьей одежды! Под ее наблюдением мы с папой отнесли все коробки в сарай, после чего он закрыл его на замок.           - Пошли обратно в твою комнату, Дэвид. Пора начинать.           Глубоко вздохнув, я пошел следом за мамой в свою комнату.           - Раздевайся, Дэвид. И, пожалуйста, догола.           - Но, мама...           - Быстро!           Под ее строгим пристальным взглядом я разделся и стоял перед ней абсолютно нагой, чего не было с детства. Без лишних слов она принялась смазывать меня кремом для удаления волос, всего, включая мой пах!           - Мы договорились отстранить тебя от занятий в школе до понедельника, так что время у нас есть.           Под ее руководством я принял душ, обрил все тело и помыл волосы, затем, под ее неусыпным наблюдением, я вытерся насухо, и она обработала мне все тело приятно пахнущей пудрой.           - Через два часа я назначила для тебя встречу, Дэвид, и у нас еще есть время. Расслабься, возможно, тебе даже понравится.           Я сильно в этом сомневался, но не имел выбора, а она к тому же вручила мне женские трусики. Я быстро надел их, чтобы хоть как-то прикрыться, и она повела меня в свою комнату и усадила перед косметичкой. Я наблюдал, как она делает мне макияж, наводит тени, линию глаз, наносит румяна. Она дернула мои волосы к затылку и свела их в "конский хвост", высоко на голове, такие носили только девочки, стянув волосы розовой резинкой, чтобы хвост держался.           - Не волнуйся, Дэвид, это на время.           Я не волновался, я был напуган. Затем последовал лифчик, насколько я заметил, новый, 36-го размера, белоснежный, застегивавшийся сзади на крючки. Мама помогла мне его надеть, а в грудные чашечки подложила пару шариков из ваты. Затем достала колготки и показала, как их правильно одевать, потом надела мне через голову пеньюар и короткое красное платье. Оно было совсем короткое, до середины бедра, с расширяющейся книзу юбкой и круглым вырезом. Обула она меня в черные комнатные туфли, тоже новые, которые прекрасно подошли мне на ногу.           - Дэвид, накрась губы сам, -- сказала мама и вручила мне помаду. Ярко-красную. После того, как я накрасил, она сказала: -- У нас еще есть немного времени, ты есть хочешь?           Я кивнул и последовал за ней на кухню. Папы нигде не было видно, и мы вдвоем съели по сэндвичу.           - Пора!           Мама живо собралась, а я остался сидеть, боясь выйти из дома.           - Хочешь еще пару месяцев наказания?           - Нет!           - Тогда пошли!           Выйдя, я сел в машину, и она отвезла меня в небольшую больницу, ту самую, в которой работал папа Кевина. Он был врачом-гинекологом.           - Идем, Дэвид.           Мама взяла меня за руку, и едва мы вошли, как она сказала медсестре, что у нее назначена встреча для "Дэвида Гранта", и это вызвало у сидящих здесь женщин приступ смеха. Меня приняли, и вскоре вошел какой-то врач.           - Пожалуйста, разденьте Дэвида.           Мама помогла мне, после чего он попросил ее выйти. Он обследовал меня и сделал укол в руку…                      Я проснулся и понял, что лежу дома в своей кровати, но теперь моя комната вся была окрашена в розовые и белые тона, а постельное белье украшено кружевами. На полках были выставлены куклы со всего света!                      Я сел и тут же почувствовал необычную тяжесть в области груди. Протянув туда руку, я нащупал два холмика! Я взглянул вниз и увидел, что теперь у меня женская грудь, а когда я приподнял одеяло, то ниже живота я увидел бинты. Я тут же понял что со мной произошло. И я громко зарыдал. На мой рев пришла мама и села напротив. Она погладила меня и сказала:           - Помнишь пятое правило? Мы договорились с тобой, что ты внешне будешь выглядеть, как девочка твоего возраста. К сожалению твоя пиписька и яички портили этот вид. Пришлось договориваться об оперативном вмешательстве. У тебя между ног ничего нет. Теперь ты можешь любоваться телом 15-летней девочки в любое время, Дэвид.           - Что вы сделали? У меня не остался пенис?           - И да и нет. Он у тебя есть, но не весь. Лишь головка вшитая в тело. Теперь он совсем не функционирует, как у других мальчиков, и ты не только выглядишь как девочка, но и гигиену будешь соблюдать соответственно. Но не волнуйся, мы сделали так, что все потом можно исправить. Всё кроме твоих шариков. К сожалению деток у тебя не будет. Это одно из твоих наказаний.           Я смотрел на нее сквозь слезы, градом стекавшие по моим щекам, а она в это время говорила, что, если я хочу, то могу пролежать весь день, но…           - …но на завтра рано утром я назначила тебе встречу в салоне красоты. Пока что я буду помогать тебе одеваться, Дэвид, но потом ты сам должен будешь это делать каждый день.           Ночью я убрал бинты, чтобы убедиться самому, что ее слова были чистой правдой, теперь я действительно выглядел как девчонка! Мои половые органы стали прямо как у девочки, только у меня между ног не было дырочки, а просто аккуратная щелка. Вместо клитора, торчала половинка моей залупы. Я одевал трусики и обнаружил, что теперь они стали намного удобнее, мои бедра стали чуть полнее и круглее, а талия вроде бы стала меньше. Я взял лифчик, который теперь был просто необходим, и после недолгой возни приловчился надевать его, а надев, обнаружил, что он прекрасно держит мои новые груди, да и боли больше не было. Затем пришла мама, и под ее зорким взором я сел перед своей новой косметичкой и впервые в жизни сделал сам себе макияж. Она сделала мне в волосах пробор посередине и позволила им свободно лежать на голове.           - Заканчивай одеваться, Дэвид. Надень юбку и блузку. У нас впереди долгий день.           Я сделал, как она сказала, и когда оделся, то в точности походил на девушку своего возраста, даже несмотря на то, что в новой одежде двигался немного неуклюже.                      Мама отвезла меня в салон, и там меня усадили в кресло. Ни о чем не спрашивая, женщина принялась работать со мной. Мама сидела на стуле у противоположной стены и наблюдала. Мои волосы обработали, уложили в маленькие локоны, и полили всеми видами лосьонов. Пока они сушились, я читал "Семнадцать", журнал для девочек-подростков, в то время как мои ногти удлинили и обработали пилкой, а затем покрасили розовым лаком. Час спустя, сидя в кресле, я смог увидеть, что мне сделали. Мои когда-то каштановые волосы приобрели красноватый оттенок и вились к плечам, обрамляя лицо. Брови выщипали и сделали дугообразными, а макияж нанесли более профессионально. Я все еще изучал себя в зеркало, когда мама оплатила счет. Каждая черточка меня старого была заменена самыми женственными чертами, которые только мама могла выдумать.           - Ну что ж, Дэвид, желаю тебе приятно провести год, -- сказала женщина, работавшая со мной, уперев руки в бока. - На той кассете была моя дочь. Надеюсь, ты переживешь тот позор, который она испытала!           Я не нашелся что ответить, и мама повела меня по магазинам. Через некоторое время мы вернулись домой, пополнив мой небольшой гардероб.                      За завтраком мама рассказала мне кое-что, чего я не знал.           - Дэвид, мы уговорили судью позволить нам самим провести твою трансформацию. И поверь, что бы ты ни думал, твое положение намного лучше, чем у Кевина или Майкла. Кевин сейчас в частном пансионе для девочек, но он начал с маленькой девочки, включая подгузники и пестрые платьица. Майк попал в военную школу только потому, что он слишком крупный, чтобы делать его девочкой. Но он будет выполнять там самую трудную и грязную работу, какая есть, до 21 года. И он, как и ты, одет в юбку и блузку, хоть это и не делает его женственным, а так как он никогда не сможет надеть форму, ему будут отдавать самые худшие работы, плюс насмешки от других учеников. Ты получил самое легкое наказание, Дэвид, и если ты примешь его спокойно, то быть девочкой покажется тебе забавным.           - Ты можешь не называть меня Дэвидом? Хотя бы на людях?           - Чем тебе не нравится твое имя?           - Мам, ты посмотри на меня. Называя меня Дэвидом, ты делаешь только хуже. Так и быть, теперь я девочка. И раз уж я ничего не могу с этим поделать, почему бы не придумать мне другое имя, менее…ммм…           - Менее мужское?           - Да.           - Что ты имеешь в виду, дорогой?           - Диана. Зови меня Дианой, мам.           Тут я отвернулся и не заметил хитрую улыбку, промелькнувшую на мамином лице.                      Теперь у меня были еще четыре юбки, три платья, три лифчика, дюжина новых трусиков, курточка, колготки, пять пар обуви, две "комбинации", семь кофточек, проколотые уши и множество украшений. А еще косметический набор, локон, фен, бигуди, два купальника, "грация" и собственная сушилка для волос. Мы занесли все это в мою комнату, и я говорил, куда что положить. А за обедом папа поинтересовался у мамы, хорошо ли я себя веду, и она утвердительно кивнула, а затем сказала ему, чтобы он теперь называл меня Дианой.           - Это она придумала, Рон, и раз уж она вела себя хорошо, я согласилась.           - Хорошо, с завтрашнего дня я буду ее так называть. А в понедельник она пойдет в школу, как и запланировано.           На следующий день мне позволили делать все, что я захочу, но при условии, что я буду в юбке или в платье, и вместо того, чтобы куда-то пойти, я предпочел забрать свой компьютер к себе в комнату и засесть перед ним. Я взял все свои документы и отсканировал их, затем изменил в каждом свое имя на Диану Илэйн Грант и распечатал их. Как раз последний лист выезжал из принтера, когда ко мне зашла мама.           - Илэйн! Диана, мне это нравится! Очень женственное имя. Я скажу отцу.           Затем она вручила мне сумочку и коробку прокладок!           - Я знаю, твоё пи-пи отверстие теперь находится снизу, и ты должна носить одну из прокладок каждый день, чтобы не испачкать мочой плавочки. Ты можешь начать, когда захочешь, дорогая, но попытайся делать это, иначе я буду ругаться.                      В понедельник утром по настоянию мамы я надел розовую широкую юбку и очень пеструю кофточку. Я сделал себе макияж так хорошо, как только мог, и, сунув мне в руку мою розовую сумочку, мама провела меня до школы.           - Приятного дня, дорогая.           - Спасибо, мам.           Если она и услышала иронию в моем голосе, то промолчала, и смотрела мне вслед, пока не убедилась, что я зашел в школу. Я был уже внутри и не имел другого выбора, кроме как явиться в канцелярию в той одежде, что была на мне. Но никто не смеялся. Меня сфотографировали и выдали новую школьную карточку, с моим новым именем и новой фотографией. Кроме того, мне несколько изменили классный распорядок.           - Так как на уроки труда девочки не ходят, вместо этого ты будешь заниматься в классе домашнего хозяйства. Урок там начнется в три часа.           Женщина-распорядитель дала мне список вещей, которые мне необходимо иметь, и ключ от раздевалки девочек. После этого я отправился на первый урок. До этого меня никто не узнавал, но едва я сел за свою парту, как все вокруг на меня уставились.           - Мы слышали, что из тебя сделали девочку, но скажи…           - Диана.           - …Диана, насколько ты теперь девочка?           Шелли всегда была для меня настоящим "гвоздем в заднице", поэтому я лишь брякнул "увидишь" и отвернулся. Целый день на меня таращились, кое-кто хихикал, а несколько ребят вздрагивали, глядя на меня, - понимали, что могли легко сами попасть в мое теперешнее положение. Но несмотря ни на что, все было не так уж и плохо, а за завтраком со мной за столиком даже сидела пара девочек.           Так как в течение недели мне не разрешили ни с кем видеться и выходить из дома, я делал работу по дому. На следующий день, в первой смене, всему классу сказали явиться в аудиторию.           - Это - небольшой фильм, основанный на случившихся у нас недавно событиях. Все вы знаете про Диану, и мы хотим, чтобы вы приняли ее такой, какая она сейчас, без насмешек.                      Свет погас, и запустили ленту.           Майк стоял на травянистой лужайке, одетый в короткую черную мини-юбку, черные "шпильки" и пеструю кофточку. Волосы по-прежнему "ежиком", но на губах ярко-красная помада. С волосатыми ногами, без груди, кроме помады, никакого макияжа - он выглядел просто ужасно. Было заметно, что он плачет. Он просил прощения за то, что он сделал, и описывал свое положение в ярких подробностях. Следующим был Кевин. Он находился в комнате, напоминавшей детскую, и был одет в короткое бархатное платьице, из-под которого выглядывали нижние юбки. Волосы украшены красными ленточками в тон платью и заплетены в косички, на кончиках которых были банты с маленькими колокольчиками по центру. На ногах белые носочки по лодыжку и черные туфельки. Вокруг его туловища был одет поясок, который обычно одевают маленьким детям, чтобы они не потерялись в толпе, к нему крепился поводок, который держал кто-то за кадром. В правой руке Кевин держал маленького плюшевого мишку. Он тоже попросил прощения, а затем нагнулся, чтобы показать, что у него под платьем надеты кружевные трусики поверх подгузника.                      Затем в фильме показали меня, и никто в зале не издал ни звука, просматривая это. Внезапно показали кабинет доктора. Я впервые видел как он скальпелем отрезал мои яички вместе с мошонкой. Сделал продольный разрез. Удалил почти весь пенис, пришив часть головки в то место, где у девочек обычно бывает клитор. Затем показали как долго я находился под наркозом. Мою комнату изменили. Затем стали показывать меня уже в женской одежде. На мне была коричневая юбка и белая блузка, чуть-чуть расстегнутая, так что было видно мое новое "приобретение" в виде упругих сисечек. Мы с мамой шли по парку, это было, когда она отвезла меня в салон красоты, и в фильме было запечатлено, как та женщина из салона работала над моей внешностью. Фильм закончился, и директор сказал:           - Как видите, все мальчики понесли наказание, Диана теперь женщина и будет соответственно себя вести, поэтому любой, кто ее обидит, тоже должен получить урок послушания. Есть вопросы?                      Мы вернулись к занятиям, а в третьем часу, взяв спортивную сумку, я впервые в жизни переступил порог раздевалки для девочек. Все смотрели на меня, пока я искал ключ и неторопливо раздевался. Когда я остался в лифчике и трусиках, все увидели, что я теперь девочка, и уже никто ничего не сказал. Затем я разделся донага и принял душ, окончательно развеяв все сомнения. Каждая девочка удостоверилась своими глазами, увидев меня в душевой обнаженным. Они подходили ко мне, просили раздвинуть ноги. И каждая из них убеждалась, что я действительно выгляжу как любая из них, во всех отношениях, включая интимное место (малые и большие половые губки).                      За неделю про это узнала вся школа. Я был настоящей девочкой, я был ею всегда. Слухи распространились быстро, и все, что я мог, это игнорировать их. Но я буду девочкой еще 14 месяцев, и грех не воспользоваться ситуацией. Прошел месяц, и однажды после школы меня пригласил в кино один храбрец по имени Марк. Разумом я понимал, что надо отказаться, но изо рта уже вылетало:           - С удовольствием, Марк. Когда?           В итоге он пришел домой уже ночью и получил нагоняй от отца, а меня заставили начать пользоваться прокладками. Но свидание было приятным, фильм интересным, и он показал себя настоящим джентльменом. Он мне показался веселым, а девушка во мне нашла его еще и симпатичным. В кинотеатре он положил руку мне через плечо, и я позволил ему приобнять меня. А когда мы расставались у моего дома, он поцеловал меня в губы!           - Диана, можно, я тебе завтра позвоню?           - Конечно! Спокойной ночи!           Я вошел и у порога встретил родителей.           - Приятно провела время?           - Да, отлично, -- и я ушел в свою комнату.           Я был мальчиком, я знал это, и Марк тоже, так почему же он меня поцеловал? Более того, как мог я сам позволить ему сделать это, и почему мне это так понравилось? На следующий день Марк позвонил и пришел с согласия моей мамы. Мама велела мне надеть шорты, и я встретил Марка в них и в розовом топе. Мы гуляли во дворе - он болтал, я все больше улыбался, а затем он опять меня поцеловал, на этот раз более страстно, и опять я ему это позволил. Бог мой, я становился девочкой не только снаружи! Мы с Марком встречались почти три месяца, и мой папа с ним подружился. Он пригласил меня на Весенний бал, и я согласился. Мама так обрадовалась, что, как ненормальная, бегала по магазинам, покупая мне новое платье, туфельки и украшения, а я ухаживал за своими волосами, так что когда Марк за мной пришел, я был, или, вернее, уже была чистенькой, пахнущей и очень нарядной. Грудь стала еще больше и красиво выступала из-под платья, талия стала тоньше почти на 50 сантиметров благодаря корсету. Он недавно получил водительские права и сам повез меня на бал. Чуть позже он заключил меня в страстные объятия, и мы ласкали друг друга в разных местах, и это было чудесно. Ни о чем больше не думая, я взяла в руку его член и стала его поглаживать, он был твердый и гладкий, такой знакомый на ощупь, но все же другой, не мой. Я наклонилась и взяла его в рот, а Марк в это время ласкал мою киску. Импульсы наслаждения посылаемые в мозг от остатков головки моего члена были потрясающими, уверен, они были как у девочки. Я ощутила языком его гладкий, шелковистый член, и едва я начала двигать губами, Марк кончил прямо мне в рот. Я проглотила все это, понимая, что пути назад больше нет и я уже не стану снова мальчиком. Никогда не стану. Теперь я девушка, и есть человек, который любит меня так же сильно, как и я его.           Я плохо вытерла губы, и мама продлила мое пребывание в юбках еще на шесть месяцев.           - Мне все равно, мама. В любом случае я больше не хочу становиться мужчиной.           Она была к этому готова.           - Тогда мы с тобой должны поговорить о мужчинах, и что можно делать, а чего нельзя, на свиданиях!           Мы поговорили, и, в конце концов, все приняли меня такой, какой я стала. Теперь я - молодая женщина, уже не девушка.           Майк покончил с собой, используя пилку для ногтей. Кевин так и не вернулся в школу, но мы видели его во время каникул. Он был уже в юбке и блузке вместо детского платьица, но по-прежнему без груди и с косичками, кончики которых были украшены бантиками с колокольчиками.

Вернуться к оглавлению...