ПРЕВРАЩЕНИЕ Период становления новой экономики в нашей стране. Главный герой пытается вписаться в новую жизнь, но заработав много долгов сталкивается с мафией. Главой мафии оказывается его бывший друг, услаждающий себя тем, что сажает девушек на кол и отрезает их половые органы.

Странно, я и сам не знаю почему эта полузабытая история всплыла в моей памяти, это было довольно таки давно, в середине восьмидесятых годов. Я давно живу в другой стране, много лет не видел и никогда больше не увижу никого из тех, кого я знал тогда и что мне до них всех? Но вот вспомнилось… Начало этой истории походило на встреченный мною в «Березовой Аллее» рассказик, возможно именно он и вызвал к жизни эти малоприятные воспоминания. В этом рассказике повествовалось о первой брачной ночи молодой пары, юный муж-девственник попытался изнасиловать жену, ничего почти не зная о сексе и сходя с ума от желания. Она оказалась много сильнее его, отлупила и с того дня превратила в своего раба, избивая и мучая, как сама того хотела. И передо мной, после прочтения, встали светлые и чистые глаза Сашки, а вслед за тем мутные, страшные глаза того, кого много позже назовут Зверем… И мне не забыть, как эти жуткие глаза в момент смерти превратились снова в чистые Сашкины глаза и он прошептал мне, затихая - «Спасибо…» За что спасибо, ты, читающий это воспоминание, думаю догадаешься и сам. Я, как вы и сами знаете, всю свою жизнь, был, в основном мазохистом и, если вы помните рассказ «Ядвига», то там и было описано, как и кто сломал меня, и сделал тем, кем я остаюсь и по сию пору. Не буду повторять здесь описанного там, просто скажу, что осознав ту истину, что мне уже не стать иным, я начал осторожно подыскивать после отъезда Ядвиги и ее подруг себе новых партнерш. Сами знаете, как трудно было это в советские времена, да, впрочем, и сейчас ничуть не легче… Но девчонок было много вокруг, особенно в наших четырех университетских, десятиэтажных общежитиях, стоявших рядом. И постепенно у нас сложилась весьма и весьма определенная компания - три девушки и два парня. Мы часто менялись ролями, бывали то сверху, то снизу и нам все это нравилось. Очень нравилось, ничего неприемлемого для нас не было вообще, мы делали столь дикие вещи, что многим они покажутся чем-то жутким, я, после одной игры, отлеживался месяц и был почти не способен встать, так как играли мы на полную катушку и останавливали игру только тогда, когда желала того девушка, бывшая Госпожой в этот раз. А потом в нашу компанию пришла четвертая девушка… И мне очень жаль, что именно я привел ее и что именно я значительно позже познакомил ее с Сашкой… С Ириной я познакомился на дискотеке, она была довольно симпатична, только имела несколько надменный, холодноватый вид. Ее короткие, русые волосы были уложены в какую-то странную прическу, глаза были синими и я тогда не заметил в них безжалостности и бесчеловечности, которые столь хорошо узнал позже. Нос был с легкой горбинкой, придававшей внешности девушки некоторую аристократичность. Одета она была весьма просто - джинсы и футболка, но как же эта простая одежда сидела на ее изумительной фигуре… Я тогда усиленно занимался спортом, увлекался вовсю брейком и на недавнем конкурсе стал третьим роботом города. Так что на любой дискотеке нашей команде тут же освобождали место и мы начинали маяться дурью - танцевать акробатический брейк с сальто, фляками и т.д. Видимо , именно из-за этого красивая девушка и обратила на меня внимание, она сама подошла ко мне и поинтересовалась тем, как меня зовут. Удивленный ее смелостью, я назвался и в ответ спросил, как зовут ее. - Ира, - коротко ответила она. Слово за словом знакомство развивалось и развивалось. В ту же ночь мы уже были в постели. Я выпил и сходил с ума от ее тела, лаская ее со всеми доступными мне искусством и нежностью, но ей нравился только мой язык. Хочу вам сказать, что именно из-за языка и умения удовлетворять им почти любую женщину я и прославился в те времена в общежитиях, и не испытывал недостатка в партнершах, желавших провести со мной ночь, но меня самого обычный секс почти не удовлетворял. Я лизал и лизал половую щель Ирины, она кончала, но я все равно видел, что девушке чего-то не хватает и заподозрил, а не нужно ли и ей чего-либо необычного... Но только через несколько ночей я все же осмелился признаться ей, что люблю выполнять самые дикие и извращенные желания женщины, и не откажу ей ни в чем. Хищная ухмылка перекосила симпатичное лицо Ирины, она тут же приказала мне лечь на спину и помочилась мне в рот, что я, после Ядвиги и ее подруг, очень любил и просто не мог без этого жить. Я хотел поблагодарить ее, но она тут же излупила меня вытащенным из моих брюк ремнем, крича, чтобы я не смел разговаривать со своей Госпожой, пока она мне того не прикажет. Это было несколько странным для меня, даже Ядвига позволяла мне говорить то, что хочу. А уж в нашей компании до начала игры все были равны и свободно обговаривали все, лишь после начала игры девушки становились Повелительницами, а гнусного слова «раб» мы избегали вообще. Но я подчинился и Ирина связала меня, а затем начала изощренно измываться надо мной, настолько изощренно, что я даже начал кричать, что больше не играю, что она сошла с ума, что так нельзя - она втыкала мне иглы под ногти, жгла зажигалкой самые нежные места тела, хлестала тонкой проволокой так, что брызгала кровь. Но она не обращала на мои крики никакого внимания, лишь наказывая меня все сильнее и сильнее, а я был крепко связан и ничего не мог поделать. Она только заткнула мне рот, ведь дело происходило в общежитии и мои крики могли привлечь чье-то внимание. Не знаю, остался бы я жив в этот вечер, но, на мое счастье, домой вернулся сосед по комнате и начал стучать. Девица прекратила пытки, развязала меня и ушла к себе. Я, несмотря на весь свой опыт, был в полном шоке, все тело очень болело и я тут же уснул. Утром Ирина пришла снова, дождалась, пока мой сосед уйдет на занятия и сразу стала вести себя со мной, как с рабом. После Ядвиги я не позволял этого делать с собой не в игре никому, в игре - сколько угодно, но в жизни… Не дай кому боже… Меня переклинило, я схватил стул и принялся избивать ее, затем связал и впервые в жизни понял, что я не просто мазохист, а садомазохист. Я заткнул ей рот и измывался, как сам того хотел. Насиловал ее во все отверстия, членом, бутылками, ручкой от швабры и она подчинялась, очень даже охотно, только на лице девушки было написано неподдельное изумление. Я даже разрезал ей клитор и налил немного кипятка во влагалище… А потом развязал, успокоил, смазал ссадины и порезы, затем мы поговорили друг с другом. После этого взрыва Ирина стала меня несколько бояться и очень зауважала, мы стали приятелями, издеваясь друг над другом только в пределах игры, за оговоренные рамки она старалась больше не заходить, слишком хорошо помнила мое озверение и не хотела его снова испытать на своей шкуре, а других партнеров у нее на то время еще не было, она была только на первом курсе. Я тогда еще не понимал странной психологии этой сволочи - после моего взрыва она посчитала меня «мужиком», способным подмять обнаглевшую бабу, и считала мой мазохизм просто увлечением. А человека, которого она способна была сломать, она искренне презирала и могла замучить его до смерти, если знала, что никто об этом не узнает. И не испытывала при этом ни малейших угрызений совести, ее интересовало только собственное удовольствие, а его она получала только от боли других людей. Или от смерти… Возможно… В конце концов, она заплатила за свои увлечения страшную цену… Жизнь… Свою и своего ребенка… Я целый год не решался ввести Ирину в нашу компанию, у нас ведь все было основано на чистейшем романтизме, игры были очень красивы, хотя, порой, и очень болезненны. Мы разыгрывали сцены с участием рыцарей, принцесс, колдунов, вампиров, оборотней, однажды даже добыли для нашей Принцессы, которую в жизни звали Инной, белоснежное, воздушное платьице до пят. И каким же удовольствием было забираться под это платьице, чтобы отдать «Ее Высочеству» свои ласки или послужить ей туалетом по высокомерному приказу. Даже Наташа с радостью делала это и не считала себя этим униженной, слишком великолепна была Принцесса, слишком прелестна. Только у Мадам были предубеждения против подобных вещей, но у нас никогда не заставляли человека делать то, чего он действительно не хотел. И как же интересно она выглядела в этом прелестном платьице с плетью в руках, наказывая своих подчиненных... Но игра заканчивалась и мы тут же превращались в веселую компанию друзей, весело хохоча над несуразностями игры, смазывая друг другу ссадины от плетки, порезы, делая массаж. И никто не выносил сора из избы, никогда мы не распространяли игру на жизнь. Когда-нибудь я, возможно, опишу вам подробно наши изумительно красивые игры, но здесь этого не будет, лишь последняя наша игра должна быть описана, игра с участием той, что сломала нам все, той, которая унизила и извратила все романтичное и прекрасное. Ибо в нашу-то, не от мира сего, компанию, я, идиот эдакий, привел жесткую и нечеловечески жестокую прагматичку Ирину… Сколько раз я потом проклинал себя за это, но сделанного было не воротить. В тот вечер мы собирались поехать на дачу родителей Вовика, на которой, в основном, и происходили наши игры. Я спросил у всех разрешения привести новую Госпожу и все с энтузиазмом согласились, предвкушая нечто интересное. Рассказал Ирине о нас и она очень обиделась на меня за то, что я целый год молчал, но я оправдывался тем, что другие не хотели видеть новых лиц, тем, что у нас несколько несхожие с ее увлечения. Она захватила с собой все свои любимые, тщательно собираемые весь год, принадлежности и мы поехали. Когда мы добрались до дачи, все уже были в сборе и весело переодевались, болтали и смеялись. В этот раз одна из девушек проиграла жребий и должна была играть роль пленницы в замке жестокой принцессы чужой страны. Ее должны были всячески пытать, подвешивать за ноги, угрожать посадкой на кол, даже посадить на него, но быстро снять, а она, если хотела следующий раз быть сверху, не должна была выдавать кодовых слов. Я играл роль воина, схваченного вместе с ней и тоже должен был молчать. С энтузиазмом посвящая Ирину в детали последующей игры, я не обратил внимания, что она презрительно щурится и фыркает. Когда я ввел ее в полутемную комнату дачи, там заканчивалась подготовка, Вовик с Мариной устанавливали дыбу, сделанную нами по старинным рисункам, множество разных пыточных приспособлений уже стояло на своих местах, даже толстый тупой кол с ограничителем был установлен в сторонке, и вот все это очень понравились приведенной мною девушке, кол она даже потрогала и облизнулась, что-то себе представив. Правда, при виде ограничителя на нем она снова презрительно фыркнула. - Гип-гип ура, народ! - возопил я, размахивая сумкой. - Представляю вам Госпожу Ирину! Жестокая… У-у-у… Народ прекратил приготовления, столпился у двери и все принялись знакомиться. Я еще не описывал вам нашу компанию, а она была довольно интересна. Я был темно-рус с почти незаметной рыжеватой бородкой и носом с горбинкой. В те времена я нравился девушкам, еще не приобретя своих шрамов на лице и мертвых глаз. Вовик, которого мы звали Лордом, был высоким молодым двадцатилетним парнем с черными волосами и открытым улыбчивым лицом, он позже всех начал участвовать в наших играх, приведенный Мариной, высокой, крупной брюнеткой с надменным лицом, но несколько простецкими чертами, которая пару раз измывалась надо мной еще вместе с Ядвигой. Мне тогда невероятно понравилась ее половая щель, имеющая не виденные мною никогда до того размеры - кулак свободно, без всяких усилий и всухую входил ей во влагалище, клитор был скорее похож на маленький член, он вызывающе торчал вперед и, по ее словам, постоянно терся об трусики, приводя девушку в возбуждение или в раздражение, в зависимости от настроения. А как интересно было потом хлестать ее плетью или ремнем по этой потрясающей, разверстой щели… И как она от этого кончала… Но ей во времена Ядвиги не понравилось открытая скотскость всего происходящего, моя тогдашняя забитость и она перестала приходить. А через пару месяцев после того, как моя первая Госпожа уехала, мы с Мариной встретились на одной пьянке, чисто случайно разговорились и поняли, что оба рассматриваем садомазохизм как красивую романтичную игру, а, отнюдь, не как унижение и втаптывание в грязь человека. Мы решили попробовать и нам понравилось делать все, что только пожелаешь, в виде игры, романтической игры. В игре ее называли Мадам. Через месяц Марина привела Инну, белокурую, прелестную, воздушную и очень жестокую девушку, но жестокую романтично и только в игре. Она обожала заставлять своих «подчиненных» (слова «раб» или «рабыня», как я вам уже говорил, мы старались избегать, слишком уж эти слова были унизительны для человеческого достоинства) делать крайне гнусные вещи, заставляла очень жесткими и очень изощренными пытками. Например, она могла заставить связанного воспитуемого или воспитуемую вылизывать с тарелки ее испражнения. И таки могла заставить это сделать… Не буду вам описывать, как она это делала, но бр-р-р-р… Но если человек делал знак окончательного отказа от игры, если он действительно не хотел делать чего-то, тут же все прекращала и предлагала поиздеваться над ней в отместку, чтобы не было обид. Ее-то мы и прозвали Принцессой… А еще через пару месяцев мы с Мариной, сидя в нашем любимом «Арбате», подземном баре, заметили за соседним столиком что-то вдохновенно рисующую девушку. Моя подруга заинтересовалась, она всегда была очень любопытна, и подкралась. А глянув, тут же замахала мне рукой. Я подошел и чуть не упал - незнакомая девушка рисовала сцены пыток, в которых мужчин пытали женщины в старинных платьях. Увидев нас, она покраснела и попыталась спрятать свои рисунки, но мы успокоили ее и Марина спокойно сказала ей, не обращая внимания на мои отчаянные знаки, что мы подобным занимаемся в реальности. Незнакомка была потрясена, мне никогда не забыть выражения ее лица, некоторого страха и хищной, жадной заинтересованности, она выразила страстное желание посмотреть… А посмотрев, стала пятой в нашей команде. Ее реальное имя было - Наташа, игровое - Ведьмочка, ведь девушке было всего шестнадцать, она училась в девятом классе. Наташа была строгого вида шатенкой в очках. Никто бы никогда и подумать не мог на эту маменькину дочку, отличницу по виду, что ее могут интересовать подобные вещи, что она способна со спокойным и лишь слегка любопытствующим выражением лица причинять человеку изощреннейшую боль, не обращая никакого внимания на его крики и мольбы. Кстати, сама она переносила боль очень хорошо, крайне редко кричала, лишь стонала и дергалась. Меня же в игре называли Графом, любил я вырядиться Дракулой… Познакомившись со всеми, Ирина, со скучающим выражением лица, уселась в кресло у стены и начала наблюдать за приготовлениями к игре. Мы же с энтузиазмом готовили костюмы, приспособления и лечебные средства, собираясь в этот день играть очень жестоко. К новенькой подсела Марина и девушки начали о чем-то беседовать. Краем глаза я увидел, что моя старая подруга сильно удивлена, а Ирина довольно ухмыляется, гнусно ухмыляется. Заинтересовавшись, я подошел поближе. - Так ты все же хочешь играть? - донесся до меня голос Марины. - Конечно, стала бы я так просто в такую даль переться. И, кстати, ребята, чушью вы занимаетесь - есть рабы, а есть Господа. И рабам это нужно дать понять так, чтобы они и на улице при виде тебя на колени падали! - Попробуй заставь Графа… - засмеялась Марина. - Хотя в свое время он так и делал при виде Ядвиги. Но потом он взорвался, взорвался именно тогда, когда она окончательно затоптала в нем любовь к ней, в нем появился какой-то стержень и фиг ты его теперь заставишь что сделать, если он упрется… Потом сама так пожалеешь… Ирина вздрогнула, потерла себе живот и опасливо покосилась на меня. Я сделал вид, что ничего не слышал, только, отвернувшись, довольно ухмыльнулся - помнит! - А ты, я вижу, от него уже отхватила, - засмеялась Марина. - Было дело… - пробурчала Ирина. - Потому никак не могу понять, что он за человек. Он же - Господин, на кой черт ему нужны унижения и боль? Не понимаю… - Попала бы ты в ручки к Ядвиге, быстро бы все поняла, - похлопала ее по плечу Марина. - Она его так сломала, что он от этого теперь кайф имеет, но рабом при этом никогда уже не будет, с него одного раза хватило. - Почти любого можно сломать… - проворчала новенькая. - Он первый, с кем у меня прокол случился. - Ладно, ты лучше себе имя для игры выбери и говори как предпочитаешь, вверху или внизу. - Не поняла… - Ты Госпожа или Воспитуемая? - Госпожа, конечно! - подняла брови Ира. - И имя путь такое же будет - Госпожа. - Ладно, - поднялась с места Марина. - Сейчас выпьем для сугреву, а затем начинать будем, времени только до утра, потом еще все убрать надо будет, на той неделе сюда Вовкины старики припрутся, не подводить же пацана. - Он же раб! - удивилась Ирина. - Какое тебе дело до проблем раба, пусть сам их решает, а не решит - отхватит! - Он мой друг прежде всего! - с не меньшим удивлением посмотрела на нее Марина. - Ты какая-то слишком… Не знаю даже как сказать, какая… Странная… Ирина презрительно ухмыльнулась в ответ, она внимательно осматривала каждого из моих друзей и очень недобро улыбалась. Ах, если бы я знал, о чем она тогда думала, я бы вышвырнул ее, как собаку, еще бы и пинков надавал, чтобы никогда ни к кому из нас и подходить не смела… Но я не знал… Увы… - К столу, люди, к столу! - позвала всех Принцесса. Мы сели и с веселым трепом оприходовали под вареную колбасу и оливье, приготовленное девчонками, три бутылки водки. Ирина пила очень умеренно, продолжая изучать всех вокруг и делая для себя какие-то выводы, она даже записывала иногда что-то в свою любимую синюю записную книжечку, в которую я давненько мечтал заглянуть. А мы не обращали на нее внимания, мы вовсю веселились и предвкушали превосходную игру, мы с Вовиком видели, что девушки уже поерзывают на месте и посматривают в сторону туалета, но терпят, оставляют для игры, и представляли себе все, что будет. Особенно интересно в свете свечей смотрелись дыба и кол, они навевали на мрачноватый настрой и меня даже слегка трясло от предстоящего, хотя, казалось, я был уже привычен ко всему. С какой тоской я вспоминаю наши беззаботные игры до прихода Ирины… Как же она все испоганила и испачкала… Не думаю, что мне когда-либо в жизни еще удастся собрать столь же интересную команду. Ни с кем после у меня не было таких великолепных и по-щенячьи беззаботных, несмотря на всю их жестокость, и радостных, приносящих столько удовольствия всем, игр. И не будет… Закончив трапезу, бы быстро утащили посуду на кухню, убрали, чтобы освободить место, стол и побежали переодеваться. Ведьмочка осталась просто в комбинации, я был в простых спортивных штанах. А вот остальные выглядели импозантно… Принцесса была в своем белом широком платье с широким черным поясом, ее большая грудь была вынута наружу и соски вызывающе торчали вперед, выдавая ее возбуждение. На голове красовалась сплетенная из серебряной проволоки коронка. Марина была в черных чулках, кожаной жилетке и без трусов. По бокам жилетки свисали тоненькие цепочки, волосы были заплетены в тугую косу на затылке, голова обвязана белоснежной лентой. Вовик где-то достал балетные узкие черные штаны, в них была заправлена широкая белоснежная шелковая рубашка, пояс был сплетен из цветной проволоки и очень широк. Я всегда поражался тому, как у него хватило терпения сплести нечто подобное - я бы просто чокнулся, но не справился бы с этим. А Ирина… Ирина вообще была потрясающа, в таком прикиде мне ее видеть еще не доводилось… Черный, короткий плащ развевался за спиной, на нем был склеенный из фольги череп, высокие сапоги тоже были оклеены фольгой. Кроме этого на ней был только широкий, черный же, пояс и видно было, что в ее влагалище что-то вставлено, какая-то небольшая рукоять торчала между ее ног. Что это было, никто из нас не знал, но интересоваться не стал. Как потом оказалось, зря… В руках каждая из девушек держала тщательно сплетенную из кожи и проволоки плеть. Только у Ирины она была полностью проволочная, я уже был хорошо знаком с этой ее плетью и несколько поежился. Нам с Ведьмочкой связали руки за спиной и вывели нас в другую комнату. Роль стража исполнял Вовик, он довольно покрикивал на Наташу и всячески старался унизить ее, отыгрываясь за прошлую игру. Он даже заставил ее походя встать коленями на высыпанные кнопки и в таком виде отсосать у него, быстро кончил и забрызгал девчонке все лицо. Она покорно и молча выполняла все, но молча, не собираясь в следующий раз снова быть внизу. Я не позавидовал Вовику, Наташа ведь была очень злопамятна… Из Зала Пыток раздался повелительный голос Принцессы и Лорд пинками погнал нас туда. Да, у Мадам была потрясающая фантазия и я всегда восхищался ею… Три девичьих силуэта в своих странных одеяниях стояли на фоне темных окон и их освещали лишь три тускло горящих факела. Картина была потрясающей, тихо звучал «Rainbow», блекмаровская гитара выдирала душу. Меня всего трясло, такой жутковатой сцены у нас не было еще ни разу - смутно выглядывающая из темноты дыба, две свечи освещали подножие кола, поблескивали тиски и разложенные на столике ножи со щипцами… Все три женские фигуры поигрывали плетями. - Подведите пленных сюда, Лорд! - послышался тонкий, но властный голос. Меня толкнули в спину и я упал на колени перед одной из фигур. Ведьмочку Вовик вообще швырнул на колени, подняв ее связанные за спиной руки так, что девушка замычала от боли, но не сказала ни слова, лишь гордо подняла голову. - Итак, вы все еще не желаете передать моему высочеству тайну Перехода? - высокомерно спросила Принцесса и вытянула меня плетью по животу. От боли у меня захватило дух и я даже замычал, но все же плюнул ей под ноги, продолжая играть роль. - А вот как, Граф?.. - засмеялась Мадам. - Зря, зря вы так… Она подошла ко мне и провела острыми, длинными ногтями по моему лицу, затем захлестнула своей плетью мою шею и слегка сдавила. Засмеялась мне в лицо, хищно облизнулась и одним движением сорвала с меня спортивные штаны, трусы под них я специально не одевал… Взяв откуда-то веревку с петлей, она затянула петлю на моих яйцах и резко дернула. От боли мне даже перехватило дух, но член торчал и выдавал мое страшное возбуждение. Принцесса заливисто рассмеялась, взяла лезвие со столика и сильно провела им по головке, довольно глубоко порезав ее. Я только вздрогнул… - Ну как, Граф, вы еще не передумали молчать?.. - промурлыкала она. - Нет, Ваше Высочество! - хрипло, но гордо ответил я, - Я готов оказать вам любую услугу, кроме этой… - Ах, Граф… - снова засмеялась Принцесса. - Вы очень любезны… Но вы все же скажете мне то, что я хочу знать. Подумайте об этом… А пока окажите мне услугу, раз уж вы на это готовы - мне что-то в туалет захотелось, посему извольте открыть рот. Я написал на лице изумление и отвращение, на деле уже предвкушая то, что вскоре должно было последовать. Мадам наклонилась надо мной с гнусной ухмылкой и резко ударила ладонями по ушам, затем снова сильно потянула за веревку, привязанную к яйцам. Мой рот распахнулся и она тут же воспользовалась этим, вставив мне между зубами палку. Затем потянула меня за волосы, заставив запрокинуть голову. Принцесса ласково улыбнулась мне, задрала подол белоснежного платьица, подошла ко мне и уселась на мое лицо. Я с наслаждением погрузил язык между ее половых губок, сходя с ума от их вкуса, от ощущения того, что меня заставили сделать это, ведь именно в этом принуждении и заключалось основное удовольствие. Девушка привычно напряглась и в мой рот упали сперва первые капли горько-соленой мочи, а затем хлынула сильнейшая струя, от которой я чуть не захлебнулся. Но для меня такое было не впервой и я с удовольствием начал высасывать мочу из ее щели, глотая все до последней капли. Это я умел делать так, что Принцесса почти сразу же кончила и не один раз. Затем то же самое сделала Мадам и я вообще пришел в восторг. Хотя от последующего я в восторг не приходил, никогда я этого не любил, тошнило меня от этого и было очень противно, но меня не спрашивали, хочу ли я... Мадам просто сделала это и заставила меня проглотить, чуть ли не отрывая мне яйца… Я дал себе зарок поговорить с нею после, ибо она чуть не испортила мне все удовольствие от игры, даже Принцесса что-то сказала ей на ухо и показала на мои бешеные глаза. Марина испугалась и даже извинилась, на что я гнусненько ухмыльнулся и она поняла, что извинение не поможет, что ей придется отхватить много неприятностей позже и тихо вздохнула, проклиная, по видимому, себя за глупость. А затем мне заткнули рот, подвесили на дыбу и начали охаживать плетями, стараясь максимальное внимание уделить половому органу. И только тут я смог обратить внимание на то, что творит Ирина с нашей бедной Ведьмочкой и до полусмерти перепугался. Чем больше смотрел, тем больше пугался, такого мне, несмотря на весь мой опыт, видеть еще доводилась, я уже не обращал внимание на собственную боль, пытаясь привлечь внимание Принцессы и Мадам, но они увлеклись и не обращали на мои знаки и мычание никакого внимания. Наташа уже вся была исполосована проволочной плетью, в нескольких местах кожа лопнула и текла кровь, Вовик сжался в углу, ему, судя по всему, также хорошо досталось, хотя по условиям игры он должен был быть сверху. Он не осмеливался возражать Ирине и ему тоже было страшно, что видно было по его лицу. А Госпожа привязала ноги Ведьмочки к ее рукам и изо всех сил прохаживалась плетью по ее половой щели и внутренней части ног, так прохаживалась, что глаза бедной Наташи лезли на лоб и она бы уже кричала или подавала сигнал окончания игры, но рот ее был крепко заткнут и двинуться с места она не могла, только рвалась из пут как безумная и отчаянно мычала из-под кляпа. Ирина еще утром говорила мне, что ей еще не приходилось работать с женщиной и ей это очень интересно, особенно интересно было бы полностью сломать ту и сделать рабыней не только в игре, но и в жизни. Но никак я не думал, что она соберется сотворить это с девочкой из нашей компании. Увы, это было еще только начало… А она, тем временем, взяла со стола опасную бритву, развела пальцами половые губы смотрящей на это с крайней степенью ужаса Наташи и резко провела бритвой несколько раз туда-сюда. Брызнула кровь и связанная девушка задергалась как сумасшедшая, глаза ее вытаращились и умоляли о пощаде, но Ирина только наклонилась к ней и что-то прошептала. Глаза Ведьмочки стали совсем круглыми и она отрицательно замотала головой. Мучительница хрипло рассмеялась в ответ и поронула бритвой Наташу по клитору, та вся забилась, замычала сквозь кляп, слезы потоком полились из ее глаз, но она все равно отрицательно качала головой. Ирина снова взяла плеть и продолжила избивать бедную девочку. Тут меня повернули спиной к этой сцене, Мадам вставила что-то очень толстое в мой зад и я чуть не сошел с ума от боли и ярости - предупреждал ведь ее не делать такого! «Ну Маринка, ты мне за сегодняшнюю игру ответишь!» - пообещал я ей мысленно. Обе девушки охаживали мою задницу, да так, что у меня искры из глаз летели, я что-то мычал и, если бы я не был связан, то давно бы прекратил игру. Но обе они всегда знали меру и я надеялся, что вскорости они прекратят и сами. А когда меня снова повернули лицом к ним, я увидел совсем уж жуткую картину. Ирина стояла возле кола, у ее ног лежала связанная Наташа и рыдала, но все равно отрицательно мотала головой, с отчаянием мотала. Госпожа хищно ухмыльнулась, развела руками, как бы говоря - ну ты сама захотела. Она подошла к колу и сняла с него ограничитель! Поняв, что она собирается сделать, я чуть не сошел с ума от ужаса, забился, но этим только воодушевил своих мучительниц, не видевших, что делают с их подругой. Ирина жестом приказала Вовику помочь и он, видимо окончательно запуганный ею, покорно подошел и помог поднять тело Наташи над колом. Глаза Ведьмочки с ужасом смотрели на снятый ограничитель, она не могла поверить в то, что видела, слишком уж это выходило за пределы наших игр, слишком уж не по-человечески это было, и во все глаза, неверяще, смотрела на Ирину, которая отвратительно ухмылялась и щерила зубы. Она направила кончик кола в зад Наташи, вздрогнувшей при этом и принялась натягивать тело девушки на него. Затем Ирина перерезала веревки, стягивающие вместе руки и ноги Ведьмочки и ноги бедняжки бессильно опали вниз, дергающееся тело начало медленно, сантиметр за сантиметром, сползать по колу… Ее несчастный задик расширился так, что если бы я не видел этого сам, то не поверил бы. Вовик, подгоняемый Госпожой, тоже тянул Ведьмочку за ноги вниз… Тут мои глаза выпучились настолько, что Принцесса обратила на это внимание, опустила плеть и дернула за руку собравшуюся продолжить Мадам. Марина с удивлением посмотрела на меня, обычно игры продолжались куда дольше, но, по видимому, мой вид был столь страшен, что они кинулись меня развязывать. Первым делом я вырвал изо рта кляп и завопил: - Ирка! Ты что с ума сошла?! И кинулся поддерживать сползающее вниз по колу тело Наташи. Тут уж и остальные заметили то, что сотворила эта тварь и кинулись помогать мне. Принцесса плакала, но все же не растерялась, она указала нам на то, что кол был закреплен слабо и мы, общими усилиями, свалили его на пол. А затем вытащили из кровоточащего задика Наташи. Какое счастье, что кол был совсем тупой! Да и то, что Инна обратила внимание на мои глаза, тоже было счастьем. Тупой не тупой, а минут через пять он бы уже начал разрывать Наташе внутренности… - Ты что сотворила, сволочь?! - подскочил я к Ирине и от души врезал ей в глаз. - Чего ты, Игорь? - встав на ноги, спросила она. - Она же рабыня, значит должна знать свое место! А она отказывалась признавать меня своей Госпожой по жизни! Ну и сдохла бы, ну и что? Что бы мы, не нашли куда труп спрятать? Тут я попросту онемел, впервые сообразив, кто же такая Ирина… Что же она за чудовище… Мне попросту не хватало дыхания и было очень обидно, ведь я понимал, что после такого наши игры уже вряд ли продолжатся… Эта тварь за один присест ухитрилась разрушить все. Тогда мы попросту вышвырнули ее из дому, а как выяснилось потом, зря… Все вместе мы долго успокаивали Наташу и старались подлечить ее, как могли, но девушка вся тряслась и спрашивала, где ее Госпожа… Ирина таки сломала ее… Постояв над гранью смерти, бедняжка не выдержала… Она таки видела в той теперь свою Повелительницу и плакала, когда я бил Ирину чем попало, умоляя избить ее, но не трогать Госпожу… Вот тут-то мы поняли, что было во влагалище этой сволочи, которое всегда было порядочных размеров, куда до нее было маленькой семнадцатилетней Ведьмочке… Ирина заказала где-то толстый стержень, очень толстый, с навинчивающимися шипами. Себе-то она, конечно, сунула его без шипов... А Наташе... В ее уже порезанную, небольшую щелочку… Как мы его вынимали, я и сам не знаю, ведь достаточно было дотронуться до него и бедняжка начинала кричать. Но как-то все-таки вынули… Мне было больно и противно, я ведь прекрасно помнил, как Ядвига сломала меня… Но я-то сумел восстановить себя, а сумеет ли сделать это девочка, я не знал и проклинал себя за то, что притащил эту тварь, Ирину, к нам… Все было испоганено, облито грязью, нам было больно и противно, противно даже смотреть друг на друга. Утром мы разъехались по домам, думая, что уже больше никогда не встретимся… У меня началась зимняя сессия и мне стало не до игр, да и не с кем стало играть, Марина при виде меня отворачивалась и проходила мимо, Инна разговаривала, даже разрешала ласкать себя языком, но отказывалась даже и думать о игре. Видеть Ирину у меня желания не было, а Наташа, если ей звонил кто-либо из нас, бросала трубку… Она ведь была еще школьницей, ей было всего семнадцать и жила она с родителями… Вовик ходил какой-то заторможенный и по черному пил. Мне тоже было тошно и не хотелось жить, как я проклинал себя за то, что потащил Ирину в нашу компанию. А после сессии я уехал на каникулы к отцу и вернулся только через три недели. Распаковав три огромные сумки, я задвинул под кровать четыре трехлитровых бутылька с вином и отправился искать, с кем бы мне выпить. Первой, как ни странно, я встретил Ирину… - Ирка, привет! - радостно завопил я, даже ее я рад был сейчас видеть, настолько соскучился по общаге, дома ведь все было тихо и скучно. - Пошли ко мне, домашнее вино пить! - Ой, Игореша! - засмеялась она. - Приятно тебя видеть. Бить будешь? - А это уж как заслужишь! - Не, я сейчас хорошая! Вечером глянешь, как я кой кого выдрессировала! Класс! Аж самой не верится! А вино - это всегда по кайфу. Мы пошли, нажрались, потрахались и я ее таки отодрал ремнем, хорошо отодрал, до крови, неожиданно вспомнив, как она испоганила нам все удовольствие. Ирка молча стерпела, а потом еще раз трахнула меня, выпила и улеглась на живот рядом, ибо сидеть ей было бы сейчас весьма затруднительно. Она что-то мурлыкала, попивала вино, а когда настал вечер, вдруг сорвалась с места и потащила меня куда-то за собой. У меня было благодушное настроение и, хотя идти никуда не хотелось, я пошел. Она отвела меня в соседнее общежитие, к комнате Принцессы, но заходить не стала, а уселась на подоконник напротив и принялась чего-то ждать, все время ерзая избитой задницей и устраиваясь поудобнее. - Ну и зачем мы тут сидим? - благодушно спросил я, мне было хорошо, я был уже порядочно пьян и мне хотелось продолжить веселье. - Ну подожди чуток, Игорек, уже скоро… - прошептала Ирина и прикусила мне ухо. - Ну ладно… - ответил я и закурил привезенный «Кэмэл». Ровно в восемь вечера дверь комнаты открылась и я увидел картину, от которой мгновенно протрезвел. В коридор на четвереньках выползла столь гордая ранее Принцесса, совершенно обнаженная, в ее зад был глубоко засунут веник, груди были проткнуты и в них висели большие замки… При виде нас, она несколько раз низко поклонилась и, тихо плача, поползла по коридору, не обращая внимания на потрясенных этим невероятным зрелищем студентов. Я онемел, только открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на песок. А Ирка гордо и радостно смеялась… Принцесса же ползла и ползла, ползла, пока я не опомнился и не кинулся к ней. - Инночка, что с тобой?! Встань немедленно! - Простите меня, Господин! - попыталась вырваться девушка из моих рук. - Но у меня приказ Госпожи и я не могу его нарушать… Она с таким ужасом смотрела на Ирину, что мне стало не по себе. «Да что же эта сука с ней сделала?!» - спрашивал я сам себя, но представить себе то, что могло бы превратить Ее Высочество в такое запуганное животное, не мог… Она же продолжала рыдать и пытаться ползти дальше, тихо скуля. Такого мне еще не доводилось видеть, даже Ядвига не доводила меня до подобного скотства и я просто замер с открытым ртом. - Ну, ты, сучонка! - раздался в коридоре презрительный голос Ирины. - Ты забыла о приказе?! Ползи, тварь! Все коридоры на всех этажах! Инна завизжала от ужаса и забилась в моих руках, чуть ли не колотясь в истерике. Только тут я начал что-то понимать и мне действительно стало страшно. Страшно и противно… Я медленно повернулся к Ирине и мой взгляд был, по видимому, столь выразителен, что она побледнела и сглотнула. - Если… ты… немедленно… не… отменишь… свой… приказ… то… я… тебя… просто… прибью… - очень четко и раздельно произнес я, находясь в состоянии такого гнева, в котором не был еще никогда в жизни. Видимо Ирина поняла это, так как побелела и кинулась к Инне. - Все мои приказы отменяются! - выкрикнула она. - Отныне ты подчиняешься только приказам Господина Игоря. Инна тут же низко поклонилась в мою сторону, не вставая с колен. Она продолжала смотреть в пол и мне было очень больно видеть мою Принцессу в таком страшном состоянии. - Иди ко мне, девочка… - протянул я к ней руки и Инна со стоном кинулась в мои объятия, не забыв, однако, перед этим мне низко поклониться. От этого поклона мне стало совсем нехорошо, не представлял я как-то до сих пор, что человека можно довести до такой степени рабства. А уж от самой-то Принцессы я точно никогда такого не ждал и не понимал, что же нужно было сотворить с этой красивой и до безумия гордой девочкой, чтобы сделать ее такой? Что?! Я понял, что должен обследовать ее тело, чтобы узнать, что именно с ней сделала эта тварь. Я проклинал себя за то, что уехал на каникулы, проклинал за то, что познакомил эту мерзость со своими друзьями, но было уже поздно. Подняв Инну на руки, я кинулся в ее комнату и застал там совершенно потрясенную соседку. Ведь она видела, как Инна раздевалась, втыкала себе в зад веник, закрывала замки на грудях и выползала в коридор… - Вон отсюда! - рявкнул я и малознакомая мне девушка, как могла быстрее, ретировалась. Тут Инна, лежащая на моих руках, завизжала от ужаса и я увидел в дверях Ирину. - Сейчас же принеси сюда бутылек вина, паскуда! - рявкнул я. - Поставишь у порога и чтобы я тебя здесь больше не видел! Или… Видимо мое «или…» было столь многозначительным, что Ирина тут же исчезла. Минут через пятнадцать бутылек с вином стоял у порога, но самой суки видно не было. Все это время я внимательно исследовал тело Принцессы и с каждой минутой мне становилось все страшнее и паскуднее на душе. Ибо все тело бедной девушки было в ожогах от сигарет, сосков у нее просто не было, были струпы, груди были проткнуты, а уж избита она была до стадии посинения, даже почернения. Трех ногтей на пальцах ног не было, остальные тоже были черными. А что сотворила Ирина с половой щелью несчастной Принцессы… Там все было изрезано, избито, измочалено до такой степени, что я начал сомневаться, а способна ли Инна теперь вообще получать удовольствие. Я осторожно вымыл ее, затем долго отпаивал бедняжку вином, пока она не упилась и не заснула. Мне было страшно, ни в одной из игр до такого мы никогда не доходили… Да и не могли дойти… Затем я уложил Принцессу спать и вернулся к себе. Долго искал Ирину, жаждая воздать ей по заслугам, но хитрая сволочь спряталась. На свое счастье… Ибо не знаю, что бы я с ней сделал. Заснуть я не смог, пока сам не упился до потери чувствительности. А утром… Утром я вышел посетить туалет и чуть не упал от удивления. На полу, напротив моей комнаты, стояли на коленях Марина и Наташа. Возле них стоял бутылек с пивом. - Господин! - низко поклонилась мне Марина. - Возможно вам нужно выпить пива? А если вам нужно в туалет, мой рот в распоряжении Господина… - И мой… - пискнула Наташа. Я просто уселся на пороге комнаты и открыл рот, думая, что я все еще сплю… Слишком невероятной была эта картина, если бы было наоборот, я бы еще мог поверить. Ладно, Наташа, но Марина?! Что же с ней нужно было сотворить, чтобы сама Мадам согласилась послужить туалетом кому-либо?! Такое казалось мне просто невероятным, но это происходило и мне было очень не по себе, не этого я хотел… Я затащил девчонок в комнату, хлестал по щекам, поил вином, но они все так же ныли, что готовы для Господина на все, даже умрут, если он прикажет. Я чуть не чокнулся с ними, что только не пытался сделать, но ничего не помогало… Передо мной было две забитые и покорные рабыни… Рабыни, не понимающие ничего, кроме приказов… - Ну как я их выдрессировала? - раздался в комнате гордый голос Ирины. - Теперь суки знают свое место, мой Господин! Как я избил ее после этих слов… Самому стыдно вспоминать, чудо еще, что я ее после всего этого не убил. Ибо был полностью вне себя - превратить моих гордых, прекрасных девочек в такое?.. Мне было больно, страшно, обидно, я слишком любил их всех, чтобы даже представить их в состоянии полностью сломленных рабынь. Ведь они же все были Госпожами, никак не рабынями, хотя в игре могло быть все. А во что их превратила эта тварь?! Ведь даже когда я ее избивал, они выли и умоляли убить их, но только не делать больно Госпоже… А я от их воплей зверел еще больше и как я ее тогда не забил до смерти, сам удивляюсь… Но все же вовремя остановился. Ирина корчилась на полу и стонала, а я заставил ее отменить все приказы и сказать девочкам, что они свободны. Увы… Это мало помогло… Марина вскорости бросила университет и уехала к родителям в Запорожье. А до отъезда при виде меня зеленела. Если же на глаза ей попадалась Ирина, то девушка вообще валилась в обморок… Я понимал ее, когда она уехала - не могла Марина больше видеть никого из нас, да и играми, подобными нашим, она уже вряд ли когда уже займется. Инна училась дальше, но при виде меня тут же рушилась на колени, не обращая внимания на окружающих, слишком сильно Ирина вбила ей в голову, что я - Господин. И как мне было больно видеть гордую Принцессу в таком состоянии. Да и окружающие смотрели странно на это. Ну представьте сами - идете вы с университетскими приятелями, навстречу вам - красивая белокурая девушка. При виде вас она вдруг падает на колени, складывает руки в жесте покорности, бьется лбом об землю и воет: «Господин мой! Жду Ваших приказаний! Прикажете принести плеть?» Сколько раз я получал по морде от незнакомых мужиков за это… Вот я и старался ее больше не видеть… А если видел, обходил десятой дорогой. Наташа… С ней было хуже всего… Она не давала мне покоя, постоянно прибегала и умоляла меня отрезать ей грудь… И кое-что другое… Просила задушить ее, снова посадить на кол и не снимать… Я, от этих ее просьб, чуть не сходил с ума, и пригрозил Ирине убить ее, если она сделает что-либо подобное с девочкой… Она не рисковала. Хотя я видел по ее глазам, что ей этого очень хотелось… Мне приходилось избивать Наташу, чтобы этим спасти ее от самоубийства, к чему явно шло. Одну сцену я запомнил на всю свою жизнь… Наташа стояла передо мной на коленях с ножом в руках и протягивала его мне. - Сделайте со мной что-нибудь, Господин мой!.. - выла девушка. - Отрежьте мне что-нибудь!.. Убейте меня!.. Или… Или я сама что-нибудь сделаю! Как же мне было горько смотреть на нее… И что я мог сделать? Выполнить ее просьбу? Но не зверь же я, не скот, чтобы творить подобное?! Я был просто в отчаянии, я же помнил ее иной, гордой и красивой, а не забитым животным… Когда же несчастная поняла, что я не сделаю то, что она просит, она взвыла и воткнула этот нож себе между ног. Я ринулся к ней, и начал вырывать нож из ее рук, но она вдруг стала отчаянно сопротивляться и резала, резала, резала себе влагалище… А когда я, наконец, справился с ней и забрал нож, она прошептала: - Как хорошо… Как сладко она болит… И потеряла сознание. Слава богу, что ее родители поняли - с дочерью что-то не так и отвели ее к психиатру. Полгода она провела в сумасшедшем доме и вышла оттуда тихонькой серенькой мышкой, ничуть не напоминая ту яркую личность, какой была ранее… Я считал себя виноватым во всем, ведь именно я привел к нам эту сволочь. Куда делся Вовик, я так и не узнал… Он просто исчез и больше я его никогда не видел. Может быть, эта сука его убила… Я допрашивал ее, с пристрастием допрашивал, очень жестоко, но она молчала, как партизан, или отвечала, что ничего не знает, что вообще не видела его. Прошел год, я постепенно приходил в норму, даже иногда играл с Ириной, так как больше было не с кем, а не получать боли и унижений от женщины я уже попросту не мог, слишком сильно это все въелось в мою душу. Но она меня смертельно боялась, даже, порой, после сильного удара плетью, начинала тут же извиняться и говорить, что не хотела меня унизить, что делает это только по моему желанию. Сами понимаете, что подобное меня не удовлетворяло, мне до жути не хватало тех игр, которые были у нас до прихода этой мрази. Ведь с Ириной все игры были крайне утилитарны, скучны, а мне хотелось романтики, чего-то большего, чем просто издевательства друг над другом. Посему я часто бывал очень жесток с ней, заставлял проводить ночи под кроватью на четвереньках с засунутым в зад или во влагалище толстенным, неровным суком. И она подчинялась любым моим приказам с готовностью, ибо видела ненависть в моих глазах. А затем я встретил Ларису и перестал встречаться с той, которая испортила жизнь моим друзьям, теперь уже, к сожалению, бывшим… Но о Ларисе не здесь, это совсем другая и куда более приятная история, чем та, которую я хотел вам поведать. А теперь я хочу вам, наконец, рассказать о Сашке, ради памяти о котором и был написал этот рассказ… Представьте себе двадцатилетнего, белокурого мальчика, красивого, как девочка, с огромными голубыми глазами. Он был и робок, как девочка, оставаясь к своим двадцати все еще девственником, несмотря на всю свою привлекательность, слишком уж он боялся заговаривать с девушками. Но какой же это был талант… Не о многом я жалею из того, что оставил в том городе, когда бежал из него, спасая свою жизнь. Но Сашкины картины - это то, о чем я буду жалеть до конца своих дней… Чтобы вы могли понять их ценность и гениальность художника, я могу рассказать только одно. Приходит человек откуда-то злой, расстроенный, обиженный, все ему не так… И вдруг видит перед собой одну из картин моего друга. И всю злость, всю грязь вымывает из его души, как родниковой водой, светлая, чистая радость поселяется в его душе, какой-то неземной восторг и он способен часами стоять перед этими картинами, восхищаясь тем, что человеческая рука была способна написать такое… А Сашкина невозможная доброта? Он не мог наступить на таракана! Когда ему указывали на это, Сашка широко распахивал свои невозможные глаза и тихо говорил: - Но он же живой… И от его взгляда говорящему становилось стыдно, очень стыдно. По себе это помню и не понимаю, как такая мразь, как я, мог стать его другом. Но это произошло. Может, на почве общей любви к фантастике, может еще отчего-то, но скоро я стал обладателем нескольких его картин, которые парнишка раздаривал налево и направо, всем, кого он считал друзьями. Сашка был очень беден, подрабатывал на разгрузке вагонов, чтобы иметь возможность учиться и мы все, у кого была малейшая возможность, старались помочь ему. Но он не принимал денег, а если уж брал, то всегда старался вернуть. Тогда-то мы и организовали наш крупный обман - сказали ему, что нашелся покупатель на картины и собрали четыреста рублей, торжественно вручив ему за две самых худших из них. Сашка очень удивлялся, но хотя бы смог одеться по-человечески. Именно он и познакомил меня с Ларисой, принесшей мне столько счастливых мгновений в жизни, за что я буду благодарен ему до конца жизни. И, хотя сейчас Лариса для меня - только светлые воспоминания, я буду помнить ее до конца своих дней и искренне желать ей счастья. А все ведь было благодаря Сашке. Кому из высших сил было угодно, чтобы я, совершенно случайно, познакомил это светлое существо с Ириной?.. Не знаю… Это было уже через некоторое время после того, как я встретился с Ларисой и прекратил всякие отношения с Ириной, очень от того страдающей, так как партнеров для ее увлечений у садистки не осталось. Я шел с подарком на Сашкин день рождения и встретил тварь в коридоре. Как она смогла навязаться со мной? Почему я позволил ей это? Убей меня бог, если я знаю… И до сих пор не могу простить себе этого, да, впрочем, и до конца жизни не прощу. Но я взял ее с собой, познакомил с именинником и она вся замерла в восхищении от одухотворенной красоты этого парнишки. Сашка, как и всегда, когда видел нового человека, начал показывать картины и Ирина вообще выпала в осадок. Я же миловался с Лоркой и ничего этого не видел… Будь я проклят! Впрочем, уже… Только позже я узнал, что уже в эту же ночь, Ирина затащила именинника к себе в постель. Когда она того хотела, она умела быть удивительно нежной и Сашка, потеряв девственность, влюбился в свою первую женщину… Влюбился со всей страстью своей огромной души… А Ирина… Ирина тоже, по своему, полюбила его, потом я это понял, но она была сама собой и ничего поделать с этим не могла. Я ничего не знал, занятый играми с Лоркой, играми, которые были, порой, не намного хуже тех, что бывали в нашей старой компании. И когда мне сказали, что Сашка женится, я очень удивился и побежал к нему поздравлять, обрадованный за друга. Но когда я увидел невесту… Можете представить себе мой ужас? Ведь это была Ирина… Я просто задохнулся, а она похихикивала, смотря на мое онемение. Вечером я пришел к ней и избил так, что она два дня встать не могла, но это не помогло - впервые за все время она открытым текстом посылала меня по известному адресу и больше, почему-то, меня не боялась. Я сходил с ума, запрещал ей подходить к Сашке, но она просто смеялась мне в лицо. - Ира! - кричал я. - Но ты же его погубишь! Ты его уничтожишь! - Я его люблю! - кричала в ответ она, обтирая кровь с разбитого мною лица. - Я его мужиком сделаю, а не такой соплей, как сейчас! И я отступился… Хотя прекрасно знал, что подразумевает Ирина под понятием «мужик»… Лучше бы я ее прибил и сел за это. Трус проклятый! Побоялся… Свадьба была грандиозной, все общежитие участвовало в ее подготовке, Сашку любили все. Счастливый до сумасшествия жених не отходил от любимой, все радовались, только я был в ужасе, слишком хорошо понимая, что есть Ирина… Откуда у нее взялись деньги на то, чтобы снять квартиру, я также не знал, но молодая пара со свадьбы отправилась туда. До сих пор не знаю, как у них там все сложилось, сперва, кажется, все было хорошо, но Ирину дико раздражала Сашкина доброта, Сашкина беззащитность. Настолько раздражала, что однажды она взяла в руки плеть… Я все пару месяцев, прошедших после свадьбы, занимался своими делами, у меня была курсовая за четвертый курс и она занимала все мое время, а оставшееся я посвящал Ларисе и ее многочисленным подругам, которых она сама подставляла под меня и приучала к садомазохизму. Тем вечером я, как ни странно, был у себя в комнате, Лариса уехала домой и я читал новые книги, привезенные соседом по комнате из Москвы. Славик давно был выдрессирован, он не раз наблюдал, как я измывался над приходящими ко мне девушками, порой даже не занимаясь с ними сексом, а заставляя их выполнять все желания бедного паренька, которые всегда были весьма утилитарны. Он был мне малоинтересен, но мне было жаль его, не могущего найти себе женщину и я заставлял своих и Лоркиных подопечных доставлять ему удовольствие, за что он был готов для меня на все. Поздно вечером этого дня в нашу дверь отчаянно заколотили, я уже никого не ждал и несколько удивился. Славик открыл дверь и в комнату ввалилась Ирина. В таком состоянии я ее еще никогда не видел - губы девушки тряслись, она рыдала в истерике, ее колотило. Я потрясенно встал с кровати и хотел что спросить, но Ирина опередила меня. - Сашка повесился… - выдохнула она и рухнула на пол, захлебываясь в рыданиях. - Что? - очумело спросил я, не осознав еще страшной правды. - Сашка повесился… - повторила Ирина сквозь слезы. - Насмерть?.. - совсем уж тупо проговорил я, не понимая ничего. - Спасли… - стонала Ирина. - Я вовремя домой вернулась… Его на дурку забрали… Тогда, если вы помните, всех неудавшихся самоубийц забирали на некоторое время в сумасшедший дом… Но лучше бы Сашка умер, чем стал тем, кем он стал после всего… Наверное, в другом состоянии, Ирина никогда бы мне этого не рассказала, но она была в шоке и только потому я узнал всю правду. Вы ведь помните, что было в ее понимании слово «мужик» - садист, способный поставить ее на место… Такой нелюдь, как я… И она решила сотворить из беззащитного детеныша Зверя. Увы, она в этом преуспела… Но не сразу. Приняв такое решение, Ирина начала измываться над ним по полной программе. Избивать, унижать, делать рабом, ожидая, что он взорвется и замучает ее… Но это же был беззащитный Сашка! Гениальный Сашка! Невероятно доброе и слабое существо… Не для него были эти игры, не для него, он не мог понять такого никогда, он был слишком надземным для этого, слишком не от мира сего. И он не выдержал пыток той, кого так любил, кого боготворил… Ирина, к тому же, сфотографировала его в самых унизительных положениях и мне никогда не забыть этих страшных фотографий, мне никогда не забыть этой нечеловеческой боли и непонимания, недоумения, застывших в его невероятных глазах. Они вопрошали весь мир - за что? Как же так? Как моя любимая могла сотворить со мной такое, ведь я же ее люблю?.. И он повесился, как только она оставила его одного… Его наполненные болью глаза до конца моей жизни укором будут стоять перед моими глазами… Как мне тогда хотелось убить Ирину, замучить самым зверским образом, но это было бы для нее слишком мало, слишком быстро и я решил оставить ее в живых, чтобы мучалась. Долго мне пришлось отпаивать ее водкой, за которой помчался в ресторан на такси Славик, успокаивать, хлестать по щекам. Она, наконец, уснула, но я уснуть не мог. Я планировал месть… Утром я отправился в новый микрорайон, где располагался городской сумасшедший дом. Месяца два, наверное, я бывал там ежедневно, сидел рядом с Сашкой, говорил с ним, уговаривал, что ничего страшного не случилось, что вся жизнь еще впереди. Увы, я не понимал тогда, что Сашки на этом свете уже не было, был тот, кого много позже назовут Зверем. С Ириной же я поступил так, и решайте сами, прав ли я был… На следующий день я отвез ее на их квартиру, избил до потери пульса, зашил влагалище дратвой, а затем привязал к батарее в очень неудобной позе, заткнув предварительно рот. Конечно, я привязал ее так, чтобы не искалечить, довольно мягко, чтобы не пережимать ей сосудов. Но вернулся я только через три дня… Она была уже вся синяя и возилась в луже собственной мочи и испражнений. Я отвязал суку и загнал в душ, приказал убрать все, а после всего запретил ей когда-либо приближаться к Сашке вообще. Она на все была согласна, я, наконец-то, полностью ее сломал и мое слово стало для нее законом. Ирина после этого исчезла и живой я ее уже никогда больше не видел… Мертвой довелось… После выписки я чуть ли не поселился у Сашки, утешал, уговаривал его не повторять сделанного, а он часами сидел уставившись в одну точку, страшными, мутными глазами уставившись. Или писал картины… Жуткие картины… Представьте себе мастерски изображенные, корчащиеся в огне или на кольях человеческие тела… А если отойти от картины на пару шагов, то цветовые пятна вдруг сливались в оскалившееся, хищное лицо Ирины… Страшное, непередаваемое впечатление они производили. Как мне было плохо, ведь во всем, если беспристрастно разобраться, виноват был я. Как ни горько мне было это признать… Однажды вечером Сашка просто не пришел домой и как я его ни искал, найти так и не смог. Я заявлял в милицию, но и они ничего не смогли сделать - парень бесследно исчез. Никто ничего о нем не знал еще долгие годы… Эти годы прошли, я закончил университет, настала перестройка, малый бизнес, рэкет, бандитизм и все те «прелести», которые вы так хорошо знаете по нынешней жизни. У меня было пару своих небольших фирм, я недавно женился на симпатичной девушке и любил ее, хотя о садомазохизме она не имела никакого понятия. Почему я не женился на Ларисе, ведь она меня любила? А кто меня знает?.. Но встречаться с ней и ее подопечными девицами я продолжал и до сих пор, уже будучи женатым, не мог я без этих игр, попросту не мог. И потихоньку приводил к этому жену, уже научив ее мочиться мне в рот во время куниллинга и иногда наказывая ее ремнем за бытовые провинности. Все потихоньку крутилось и, наверное, я бы так и жил до сих пор, если бы со мной не приключилась беда. На меня повесили чужой долг. Пятьдесят тысяч долларов… Не было у меня таких денег и наскрести их я никак не мог. А ко мне уже приходили пару раз люди Зверя, который контролировал в городе все выбивание денег и его настолько все боялись, что готовы были отдать последнее, только бы не попасть под прессинг его молодчиков. Ибо они замучивали и убивали людей столь медленно и страшно, нагло подбрасывая изуродованные трупы под двери областного ОВД, что если хозяину фирмы говорили, что им недоволен Зверь, то тот готов был на все, готов был остаться нищим, только бы не попасть рэкетиру в лапы. Я был уже весь избит и в отчаянии мотался по городу, пытаясь занять деньги, но никто мне не давал… Жену, слава богу, удалось отправить далеко, в другой город, и никто не знал, где она. Задыхаясь от усталости и отчаяния, и уже думая бежать из города, если дадут, ведь за мной следили, я это видел и оторваться от преследующих не мог, я увидел вывеску кафе «У самовара», где не был года четыре, еще со студенческих времен, и решил зайти, выпить чашечку кофе. Кафе за это время значительно изменилось к лучшему, видно попало в частные руки. Я сел за столик в углу и тихо прихлебывал кофе, пытаясь найти какой-нибудь выход и понимая с каждым мгновением все больше и больше, что выхода нет. Вдруг кто-то, сидящий за столиком напротив, поднялся с места и сел ко мне. Я с недоумением посмотрел на этого незнакомца и тут мои глаза расширились. Передо мной сидел Сашка! Его почти невозможно было узнать, мутные, жуткие глаза с презрением смотрели на мир, лицо было надменным и каким-то одутловатым, одет он был в прекрасный костюм ручного пошива, но, несмотря ни на что, это все же был он. - Сашка! - завопил я, забыв даже на минуту о собственных неприятностях, и кинулся его обнимать. - Ты жив?! Он довольно холодновато обнял меня в ответ и улыбнулся змеиной улыбкой. - Жив, как видишь. Голос его тоже был холодным и равнодушным. Мы начали говорить, вспоминать студенческие годы, но мне почему-то было жутко смотреть на него, он был похож, скорее, на какую-то рептилию, чем на человека. Старый друг начал расспрашивать меня о моих делах и я, слово за слово, рассказал ему о своих неприятностях. - И кто выбивает из тебя деньги? - поинтересовался Сашка. - Люди Зверя… - Вот как? - приподнялись его брови. Несколько минут он сидел молча, затем вдруг чему-то кивнул и поднял руку. У столика мгновенно материализовался лысый субъект с маленькими бегающими глазками и крючковатым носом, похоже грузин. - Ты помнишь, кто у нас занимается фирмами «РиД», «Иллирин» и их владельцем? - снова раздался холодный голос моего старого друга. - А чо тут помнить? - удивился лысый. - Бурый и Джонни. - Обоих сюда. Немедленно. - Да, Зверь! Счас будут! Зверь?! Сашка - Зверь?! Мне даже перехватило дыхание от ужаса, я не мог поверить в то, что сейчас услышал. Но внимательно рассматривая старого друга, я наконец понял - передо мной действительно сидел не Сашка, передо мной действительно сидел Зверь. Ибо не могло быть у Сашки таких глаз, такой издевательской ухмылки, такого жестокого, холодного выражения лица. Мы молча сидели, пока в кафе не ввалились приходившие ко мне громилы. Увидев меня, пьющего кофе в компании их шефа, они попросту изумились и застыли перед столом в онемении. - Кто принимал заказ на него? - холодно спросил Зверь. - Да я и принимал… - пробурчал себе под нос один из них. - А в чем дело-то, шеф? Чо не так? - Ты, Бурый, видно забыл об особом списке, когда брал его? Забыл, что о людях из этого списка у меня сперва спрашивать надо? - Ой, бля… В натуре, забыл… - Вы наехали на моего друга, - совсем ледяным голосом протянул его шеф. - наехали, не поставив меня в известность. Ты все понял, Бурый? - Шеф, простите! - рухнул на колени рэкетир, его лицо было искажено неподдельным ужасом. - Тебя не будут убивать, только поучат не забывать того, чего забывать не следовало бы… - ухмыльнулся Зверь, сделал знак рукой и Бурого тут же утащили из кафе, он подвывал и все просил простить его. - Теперь ты, Джонни, - обернулся к тому мой бывший друг. - Заказ уже принят, поэтому заплатишь заказчику его половину из моих денег. Ты понял? - Да, шеф! - чуть ли не в дугу согнулся громила, преисполнившись преданности. Я смотрел на все это, приоткрыв рот - сам Зверь отдавал за меня долг, как Сашку я его уже не воспринимал, передо мной сидел страшный человек. Да и человек ли вообще? А как я отдавать буду? Из чего? - Но у меня же уже ничего нет… - почти стоном вырвалось из моей глотки. - Мне же не отдать быстро… - Я помню, как ты сутками сидел надо мной, уговаривая жить, - тем же ледяным тоном сказал Зверь. - И это дороже любых денег. Ты мне ничего не должен. Проехали! - Спасибо… - едва смог пробормотать я, не понимая уже ничего, в глазах у меня темнело, мне было плохо, я весь дрожал. - Это мне тебя благодарить надо, - тем же беспристрастным тоном сказал Зверь Он внимательно посмотрел на меня, отметил мое состояние и легкая ухмылка скользнула по его губам. Переведя взгляд на стойку, он подозвал к себе дрожащую официантку, она на цырлах подбежала к нему и застыла в ожидании приказаний. Мой бывший друг молча показал ей на меня, девушка рухнула на колени, залезла под столик и я почувствовал, что она расстегивает мне брюки и достает мой член. - Э-э-э… - только и смог ошеломленно протянуть я, поняв что она уже сосет мне и делает это попросту мастерски, ибо ей уже за пару минут удалось поднять мой член из безнадежно лежачего состояния. - Ничего, ничего… - покровительственно похлопал меня по плечу Зверь. - Излишняя сперма вредит мышлению, пусть старается, она это хорошо умеет. Я не посмел протестовать… После того, как официантке удалось справиться со своим делом и заставить меня избавиться от лишней спермы, что заняло, при моем потрясенном состоянии, не менее получаса, нам на стол выставили лучшие французские коньяки таких марок, о существовании которых я никогда даже и не догадывался, но подозревал, что каждая бутылка стоит не менее тысячи долларов. Я пил мелкими глотками, но почти не чувствовал вкуса, слишком все же сильным было потрясение от страшной истины, что Зверь - это мой друг, художник Сашка… Через некоторое время я уже понял, что кафе было штаб-квартирой команды Зверя и что меня пустили сюда, не выкинули при входе, только потому, что шеф рэкетиров узнал своего старого друга и решил, что я пришел к нему. Я стал свидетелем многих разговоров, Зверь совершенно не стеснялся меня и обсуждал со своими боевиками, почтительно на меня взиравшими, текущие дела. Например, он приказал тройке каких-то ублюдков сжечь на медленном огне двух маленьких детей каких-то неплательщиков на глазах у родителей… И каково мне стало от услышанного, можете и сами себе представить… Но уйти без разрешения я просто боялся, такой уж я тогда был трус. А вы, на моем месте бы, не испугались?! Через некоторое время Зверь закончил обсуждение своих дел и мы снова остались вдвоем. Он предложил выпить за старые времена и я покорно выпил. - Что же ты сотворила, Ирина… - простонал я, даже не заметив, что произнес эти слова вслух. - Ирина… - мечтательно как-то протянул Зверь. - Я и забыл, что меня дома моя дорогая женушка ждет… Соскучилась, поди… Поехали. «Ирина?! Женушка?! Соскучилась?!» - забилось в моей уже ничего не соображавшей голове и я покорно позволил вывести себя из кафе и усадить в роскошный «Pontiac», подкативший к самой двери. Мы долго ехали неизвестно куда, я был в каком-то сумеречном состоянии, ничего не понимая и продолжая прихлебывать коньяк, найденный во внутреннем баре. Выйдя из машины, я увидел, что мы находимся во дворе какого-то огромного особняка, явно принадлежавшего ранее кому-то из партийных бонз. Мы вошли внутрь, там все было роскошно, но весьма приятно, видно Зверь не утратил присущего художнику вкуса. Он отвел меня вниз - у дома было пять подземных этажей… Мы шли по каким-то переходам и остановились, наконец, у бронированной двери. Мой «друг» достал из кармана ключ, открыл ее и мы вошли в большую комнату, посреди которой стоял низкий стол. А нем я увидел стеклянный, длинный, похожий на гроб ящик. Зверь включил свет и наклонился над ящиком. - Здравствуй, любимая… - издевательским тоном протянул он и поцеловал поверхность стекла. - Здравствуй, дорогая… Ты за мной соскучилась?.. Я присмотрелся и обомлел - в ящике, который оказался сплошным, был залитый в стекло, обезображенный почти до неузнаваемости, труп Ирины. На дрожащих ногах я подошел поближе и присмотрелся. Перед смертью ее пытали так, что я не мог бы сказать, что с ней творили. Но, кажется, со всего ее тела была содрана кожа… И заливали ее жидким стеклом, судя по всему, тогда, когда она была еще жива… Ноги и руки были переломаны и видны были осколки костей. Несчастная страшно умирала… Зверь заплатил ей разом за все. И за себя, и за моих друзей, и за всех иных, сломанных и уничтоженных этой тварью. И не могу сказать, чтобы такая ее смерть была вовсе уж незаслуженной… - Какая она красивая, правда же? - обратился ко мне Зверь. - И здесь она полностью на своем месте! - совершенно искренне ответил ему я. - Да уж… - И давно? - Два года как, - ощерился он. - Думал сперва зарыть, как собаку, но не смог. Поставил здесь и теперь вот прихожу полюбоваться. Так приятно… - Могу поверить… - глухо ответил я. Лишь позже, из некоторых пьяных откровений Зверя мне удалось из обрывков составить всю картину произошедшего тогда… Его команда была в те времена была еще не единственной в городе, они еще брались за мелкие заказы и им поступил заказ выбить долг из семейной пары, пытавшейся сбежать из города. Мужчина, женщина и годовалый ребенок… Беглецов поймали и отвезли в этот дом, только купленный Зверем. Он и сам не знал, что заставило его лично заняться ими, но когда он услышал умоляющий голос женщины, то чуть не упал. Это был голос Ирины, которую он давно и безуспешно разыскивал… Зверь сам заплатил заказчикам, приказал подвесить и мужа, и жену за руки, а затем взял за ножку плачущего ребенка и вышел к ним… Я пытаюсь себе представить, что почувствовала Ирина и как она кричала, когда поняла, кто стоит перед ней. Вы знаете, не могу, не получается… - Парня я сразу убил… - пьяно хрипел Зверь, рассказывая мне это. - Жалко дурака стало, он такой же идиот, как и я, ей в руки попавший… А затем он, на глазах сходящей с ума, умоляющей женщины, медленно замучил ребенка, пристально смотря в ее глаза… Она несколько раз теряла сознание, но Зверь приводил ее в себя, желая, чтобы она видела и ощущала все. После этого он занялся ею самою. И что он творил со своей бывшей женой я вам описывать не буду. Просто не могу, описание такого превышает человеческие возможности, а я, хоть и подонок, но все таки, наверное, человек… Но обо всем этом я узнал значительно позже, а в этот день мне еще предстояло стать свидетелем развлечений Зверя. Да, я садомазохист, иногда садист, но то что мне пришлось увидеть… И сделать… Господи, прости меня, если это прощение возможно когда-либо! Бывший друг привел меня в специально оборудованную комнату и мне стало нехорошо… Ирина хорошо обучила его, ученик давно превзошел учительницу… В огромной комнате стоял очень толстый, острый, шестигранный, металлический кол. Несколько металлических же, явно предназначенных для растягивания людей, станков стояли у стен. Ножей, всяческих хирургических приспособлений, плетей, бичей и многого, вообще мне непонятного, было столь великое множество, что глаза разбегались. Один из станков не был пустым, в нем билась привязанная за руки и ноги совсем молоденькая, рыжая, как огонь, но довольно симпатичная девушка. Судя по виду, ей было лет шестнадцать, ну, может быть, семнадцать. Она отчаянно рыдала, с ужасом смотря на окружающие ее предметы, ничего не понимая и почти сходя с ума. Бедняжка ведь шла себе домой из школы, когда ее вдруг затолкали в какую-то машину, привезли сюда и бросили в подвал, где уже было двое таких же смертельно испуганных, ничего не понимающих, девушек. Они плакали, кричали, но никто их не слышал… И вот сегодня двое громил вытащили ее на свет божий, заставили помыться и привязали здесь. Увидав нас, рыженькая забилась в путах и заплакала. - Пожалуйста… - стонала она. - Пожалуйста… Отпустите меня… У меня же ничего нет, у меня папа просто инженер, у него же нет денег… Прошу вас… - Мне не нужны твои деньги, тварь! - ледяным голосом ответил Зверь. - Ты виновна и осуждена, будь у твоего отца хоть миллионы, я все равно бы тебя не отпустил. Понятно? - В чем? - снова забилась рыженькая, затравленными глазами смотря в мутные, нечеловеческие глаза своего палача. - В чем я виновата?! - Восемнадцатого июля, вечером, в квартире своей подруги, ты хлестала ремнем и унижала ее. - Но она же сама меня об этом просила!!! - отчаянно завизжала девушка, все еще пытаясь вырваться. - Сама! И она меня тоже хлестала раньше! Тоже… И бедняжка отчаянно зарыдала. - Вот как? - холодно спросил Зверь. - Что ж, утешься. Скоро она тоже за это побывает в этой комнате. Каждая из тех, кто в этом городе посмеет издеваться над кем-либо, будет казнена. Все понятно? Он повернулся ко мне и гнусная ухмылка перекосила его лицо. - Кстати, скажи мне спасибо, - процедил он, - что я не трогаю твоих в память о старой дружбе. - Спасибо… - промямлил я, будучи в полном ужасе, с жалостью смотря на несчастную девочку-флагеллянтку, скорее всего просто пытавшуюся помочь своей подруге, так же помогающей ей. Чуть позже я узнал, что люди Зверя во всему городу выискивали девушек и молодых женщин, хоть раз в жизни сделавших в жизни что-либо жестокое, хотя бы в самой безобидной игре, хотя бы по обоюдному желанию, даже проституток, сделавших что-либо по просьбе клиента, отлавливали и привозили на эту дачу… Ни одна из них никогда больше отсюда не выходила… И умирали бедняжки столь страшно, что… Только Ларису, с которой когда-то был очень дружен, и ее подопечных, ради меня, не трогал Зверь… Что же ты сотворила, Ирка?! Кого ты создала своей глупостью и жестокостью?! Несколько тысяч несчастных девчонок, ни в чем почти не виноватых, поплатились из-за тебя, сволочь, своей жизнью. Нельзя говорить о мертвых плохо, но ей я говорю - будь проклята! - Но она же меня просила… - продолжала выть дергающаяся рыженькая. - Ну не убивайте меня, пожалуйста… Ну прошу вас… Ну за что… Ну я же всего лишь раз пять ее ремешком ударила!.. Всего лишь!.. В этот момент в дверь втиснулся громила, принесший жаровню с раскаленными углями и бедная флагеллянточка с непередаваемым ужасом уставилась на нее. Вслед за громилой в комнату вбежали две голые девушки в передничках с подносами и быстро сервировали стол. Затем они стали на колени в углу комнаты и остались там, дрожа всем телом. Принесший же жаровню рэкетир положил в нее несколько жутковатого вида инструментов и испарился, как будто его и не было. Зверь подошел к одной из девушек, приподнял ее голову за подбородок и ощерился. - Ну что, Аллочка? - тем же холодным и спокойным голосом спросил он. - Твой задик еще не соскучился по колу? - Нет… - зарыдала девушка, не решаясь, все же, сдвинуться с места, хотя и затряслась всем телом. - Нет, прошу вас… Она еще что-то бессвязно лепетала, умоляла, плакала, а Зверь молча рассматривал ее перекошенное лицо. Он даже не улыбался, его лицо оставалось лицом рептилии. - Еще одно слово и эта интереснейшая встреча состоится сейчас же, - тихо сказал он и девушка тут же замолчала, она только тряслась и умоляюще смотрела заплаканными глазами на него. - Ну что, Граф? - повернулся ко мне он. - Пожалеть пока дур? Обе несчастные девчонки умоляюще уставились уже на меня. - Конечно! - поспешил ответить я. - Зачем убивать… Ну виноваты, накажи… - Ну, ладно, - снова повернулся Зверь к стоящим на коленях. - На этот раз так и быть, пощажу. Но за длинный язык вы будете наказаны. И благодарите доброту моего друга. Ну, слышали, благодарите. Девушки кинулись благодарить меня, они вращались вокруг меня, как змеи, обе отличались потрясающей гибкостью. Они незаметно раздели меня, сделали массаж, сумели поднять мой член… И будь я проклят, меня все это таки возбуждало и от этого мне было еще неприятнее, но я ничего не мог с собой поделать. - Кстати, если какая из вас не напоит моего друга своей мочой, то очень об этом пожалеет, я хочу, чтобы он получил полное удовольствие. Вы меня хорошо поняли? «Вот бл-во! - выматерился я. - И об этом знает!» Девушки, все еще не решающиеся открыть рта, закивали головами и одна тут же уселась на мое лицо. Бедняжка, она так отчаянно давилась… Но у нее долго ничего не получалось, лишь минут через пять ей удалось выдавить из себя жалкую струйку мочи, которую я без всякого удовольствия проглотил. Она с таким облегчением слезла с меня, что я весь передернулся. Зверь лично проверил ее, проведя пальцем между ее половыми губами и понюхав этот палец. Он одобрительно кивнул девушке и она вся просияла. А вот вторая… Вторая так и не смогла этого сделать… Она пищала от ужаса, давилась изо всех сил, но помочиться так и не смогла, видимо, недавно была в туалете. Зверь подождал несколько минут, пинком согнал ее с меня и сказал: - Извини, Граф, девочка обнаглела, она заплатит за то, что лишила тебя удовольствия. Несчастная корчилась на полу от ужаса и слабо пищала. Зверь совершенно спокойно взял толстый стальной стержень, похожий на член, на длинной ручке и положил его на жаровню… Девушка белыми от ужаса глазами смотрела на него, у меня вообще отняло дар речи, я-то ведь прекрасно понял, что он собирается делать… - Сейчас ты немножко потрахаешься с этим симпатичным мальчиком, - положил он руку на ручку раскаляющегося стального члена. - И учти, сама. Если ты не будешь стараться, не будешь работать старательно, не будешь вводить его весь, то… Эта многозначительность была такой страшной, что меня всего скрутило. Но смотря в жуткие глаза того, кто когда-то был Сашкой, я не осмелился возразить ему и выступить в защиту бедняжки… Мне стыдно сейчас… Мучительно стыдно, но я струсил… И много раз еще покорно делал то, что говорил Зверь… Мне нет прощения, нет искупления за это. - У тебя есть альтернатива, - и он указал девушке на кол. - Выбирай. Отойдя к креслу, он уселся и позвал меня, вторая девушка, трясясь всем телом налила нам коньяк и разложила по тарелкам какие-то закуски. Мне, как вы сами понимаете, было не до еды… Но коньяк я выпил залпом, надеясь, что Зверь все же отменит свой приказ. Но он продолжал молча, не мигая, глядеть на стоящую на коленях и с безумной надеждой смотрящую на него девушку. - Ну, - наконец сказал он. - Я жду. Решай. Бедняжка застонала, заозиралась, ее били судороги страха, но она все же подползла к жаровне и дрожащей рукой вытащила раскаленный член за ручку. Усевшись лицом к нам, она широко расставила ноги, развела другой рукой свои половые губы и подвела кончик рдеющего стержня к открывшемуся розовому отверстию. Он то и дело, ведь несчастная вся дрожала, дотрагивался до ее ног и девушка вздрагивала от боли. На лице ее была печать обреченности, видимо она столько всего видела в этом доме, что действительно понимала - пощады ждать нечего. Но это был хоть какой-то шанс выжить, кол же таких шансов не оставлял… - Я жду последнюю минуту, - разнесся по комнате ледяной голос. Девушка пискнула, зажмурилась и резко вогнала раскаленный металлический стержень себе во влагалище… Дикий, нечеловеческий визг боли ударил по ушам, завоняло паленым мясом, тело несчастной скрутило, она отчаянно забилась на полу, но рука ее продолжала дергать за ручку стального члена… Ей вторил вопль ужаса привязанной к станку рыженькой, понявшей, что ей пощады тоже не дождаться. - Плохо работает, - с презрением сказал Зверь, с наслаждением, как прекрасную музыку, слушающий крики боли. - Придется наказать. - Саша! - не выдержал я, особенно испуганный тем, что омерзительная картина вызвала в моем теле волну возбуждения. - Пожалуйста, прости ее… Умоляю… Он с интересом посмотрел на мое искаженное лицо, хрипловато засмеялся. - Добрый ты что-то слишком, Граф, - протянул мой бывший друг. - Ну ладно, так и быть. Но ты накажешь вторую. Не жалей ее, а то мне придется взяться за это самому… Я отчаянно закивал, соглашаясь, понимая, что как бы я ни измучил девушку, это все равно будет легче того, на что обрек бы ее Зверь. - Эй там! - позвал он. - Позовите Ветеринара. Попозже я узнал, что Ветеринаром называли врача-хирурга, работающего на команду и врача, как ни странно, хорошего. Зверь подошел к уже не кричащей, а только слабо хрипящей и почти не шевелящейся девушке, наклонился над ней и одним движением вырвал из ее влагалища стальной член. Она задергалась и потеряла сознание. Появившиеся рэкетиры тут же утащили ее из комнаты, а их шеф снова положил жуткое орудие на жаровню, с интересом смотря на рыженькую, которая от этого змеиного взгляда тоже потеряла сознание. Вторая девушка подбежала ко мне и рухнула на колени. Я, сам дрожа всем телом, велел ей подойти к свисающей в потолка цепи, привязал за руки и подвесил над полом. Двумя другими цепями я растянул ее ноги в стороны. Несчастная покорно висела, даже не дергалась, только тихо плакала, не решаясь открыть рот. Я взял бич и принялся изо всех сил полосовать ее, девушка от ударов взвизгивала, но все же старалась молчать, залитые болью глаза были устремлены в никуда и как же мне было стыдно… Но несмотря на это, я понимал, что спасаю своими побоями бедняжку от чего-то значительно более страшного. Поэтому я бил ее по всему, даже по половой щели и грудям, бил, пока она не потеряла сознание. Я устал и отошел к столу, тяжело дыша. Новая, неизвестно откуда взявшаяся, очень красивая брюнетка, стоящая на коленях, налила мне бренди. - О, Господи… - растерянно сказал я, с сочувствием смотря на нее. - Ты и эту наказывать будешь? - Нет, - ухмыльнулся он и потрепал девушку по щеке. - Эта у меня хорошая, пока не заслужила. Она вся засветилась от радости, услышав эти слова, и закланялась, дрожа. Я сел и снова залпом выпил коньяк, понимая, что это еще не все, ведь Зверь еще не принимался за несчастную флагеллянточку. - Все таки ты слишком добрый, Граф, - донесся до меня, как сквозь вату, его голос, - с этими суками надо пожестче. Ну да ладно, хватит с нее пока. Посмотрю на ее дальнейшее поведение. Я облегченно вздохнул, затем спросил: - А в чем они были виноваты? - Языками своими дурными не то, что надо, и не там, где надо, ляпали, - спокойно ответил Зверь. - Ну что, передохнем и будем за самое интересное приниматься? Что я мог ему ответить? Увы, я только кивнул, еще не зная того, что мне предстоит… Ведь после этого уже никогда не мог чувствовать себя человеком, я действительно стал чудовищем. Он с аппетитом принялся за роскошный ужин, обсуждая со мной философские теории и новую фантастику, которую он, оказывается, не прекращал читать. Что я ему отвечал? Убейте меня, если я помню! Что-то невпопад, так как он часто смеялся моим ответам. Сам я есть не мог, только пил и пил, оставаясь, почему-то, трезвым, только голова становилась тяжелой. Я смотрел на пришедшую в себя рыженькую и чуть не плакал, очень жалея, что ее не нашла Лариска, тогда бы у бедняжки был шанс… То, что она действительно не выйдет отсюда живой, я уже понимал… Понимал, что Зверь ее таки убьет, убьет страшно и мне придется все это видеть. Слишком я его боялся… А он закончил трапезу, хрипло засмеялся и встал, направившись к рыженькой, отчаянно завизжавшей при этом. Брюнетка продолжала стоять на коленях, упершись глазами в пол, ей, по видимому, такие картины видеть было не впервой. - Пожалуйста!.. - продолжала умолять Зверя подвешенная девушка. - Умоляю, не делайте со мной такого!.. Ну она же сама меня просила!.. Я же ничего плохого не хотела!.. У нее же даже следов не осталось!.. Прошу вас!.. Зверь расхохотался ей в лицо, подошел и сунул ей руку между ног. Рыженькая вскрикнула и зарыдала еще отчаяннее. - Надо же, - повернулся он ко мне. - Целка. Ну ничего, сейчас мы ее собьем… Подойдя к столику со всякими приспособлениями, он взял в руки толстый искусственный член, весь усыпанный шипами и снова подошел к забившейся флагеллянточке. - Ну что, дорогая, - растянула его губы змеиная ухмылка. - Пришло время стать женщиной? - Не-е-е-е-т!.. - с таким отчаянием в голосе завизжала девушка, что у меня у самого брызнули слезы из глаз, когда я попытался представить себе ее чувства. Ну не виновата же была бедняжка, что уродилась такой?! Не виновата, что встретила такую же несчастную подругу и осмелилась признаться ей?! Не виновата в том, что помогла подруге?! И так страшно убивать ее за это?! «Господи! Да что же это?! - чуть ли не корчился я в кресле, смотря на то, как Зверь подносит страшный член к разведенным в стороны худеньким ножкам. - Что же делать?!» Почему я тогда же не попытался убить его?! Почему?! Струсил… Струсил, сволочь проклятая! Простите меня за этот крик души, не могу вспоминать обо всем этом спокойно, снова все встает перед глазами… А Зверь, между тем, развел в стороны очень маленькие половые губки, покрытые почти невидным рыженьким пушком, отвел страшный член подальше, прицелился и с силой вогнал его во влагалище бедной девочки. Визг чуть не взорвал мои уши, глаза рыженькой вырывались из орбит, она еще несколько секунд билась в путах, прежде чем потеряла сознание. Он облизывался, ухмыляясь, а поняв, что она уже ничего не чувствует, скривился и что-то скомандовал. Брюнетка, стоящая у столика на коленях, тут же подхватилась на ноги, метнулась к шкафчику в углу и принесла ему оттуда бутылку с нашатырным спиртом. Несчастная девочка только минут через пять пришла и в себя и тут же принялась кричать, прерывисто кричать, тонким голоском. Зверь пару минут с наслаждением послушал ее, затем принялся насиловать этим жутким стержнем… Тело флагеллянточки бессильно билось в путах, это было так страшно, что я чуть сам не сходил с ума. Да, я очень часто и сильно мучил девчонок, но они сами того хотели! Это же другое! Да, они кричали, но получали от наших немудреных игр удовольствие и потом благодарили меня! И никогда бы я не сотворил ни с одной такого… Разве что с Ириной мог после того, что сделала с моим другом. Но то бы была просто месть. Да и то, не сделал ведь! Она делала это с Принцессой, а я ведь этого с ней не творил! Зверь, наконец, вырвал стержень из девочки, окончательно разодрав ей влагалище и оттуда тут же полилась струя крови… Он что-то крикнул, ему из-за двери подали зажженную паяльную лампу и он прижег ею рану. Снова пахнуло паленым мясом и снова бедняжка завизжала не своим голосом и потеряла сознание. Зверь злобно сплюнул на пол, вернулся к креслу и махнул рукой брюнетке, тут же кинувшейся приводить жертву в сознание. Он налил себе и мне по полному стакану коньяку и сам выпил. Я пару минут тупо смотрел на стакан в своей руке, прежде чем тоже выпил его залпом, даже не почувствовав вкуса, я был в каком-то тумане, мне было плохо, но член мой стоял… Только тогда я понял, кем же являюсь я сам… Каким скотом… Зверь, развалившись в кресле, что-то рассказывал мне, но я не слышал его, только автоматически кивал. - Простите меня… - послышался в стороне дрожащий голос брюнетки. - Она готова… - Вот и отлично! - ухмыльнулся Зверь. - Значит она любит, когда ее бьют? Ладно. Граф, сделай одолжение, а? Почти ничего не осознавая, я медленно встал, подошел к рыженькой, тихо воющей в путах, и взял длинный бич. После чего начал изо всех сил хлестать бьющееся тело, не понимая того, что и зачем делаю. О биче девочка, возможно, и мечтала втайне, но, отнюдь, не о том, что предшествовало ему… Не помню, что и как я делал, просто не помню… Опомнился я только тогда, когда почувствовал на своем плече чью-то руку. Опустив бич, я оглянулся и увидел ухмыляющегося Зверя. - Этого для малой паскуды недостаточно, - спокойно сказал он. - На, вот. И он протянул мне большой, длинный нож. Я, совершенно ничего не понимая, выпустил бич и взялся за рукоять ножа… И тупо смотрел бы на него еще долго, если бы Зверю не надоело ждать. - Вот это вот ей уже совсем ни к чему, - сказал он и указал пальцем на небольшие грудки девушки. - Весьма вкусная вещь. - Что?! - вскрикнул я, чуть не упав на месте от этого заявления. - Весьма вкусная вещь, говорю, - спокойно повторил он, с насмешкой смотря на мое перекосившееся лицо. - И не переживай ты так, все в порядке, я же не предлагаю тебе их есть. Ты только отрежь… Несчастная девочка услыхала его слова и даже замолчала от потрясения, она онемела от ужаса… Я тоже онемел… Я лишь тупо смотрел на то, как Зверь подвел одну мою руку к левой груди рыженькой и заставил оттянуть ее, затем подвел зажатый в моей второй руке нож под эту грудь. Судорожно хватая ртом воздух, я продолжал молча смотреть на свои руки, но ничего не делал, лишь молча стоял. - Ну что же ты, Граф, - ухмыльнулся Зверь. - Это же совсем просто. Давай! Но я продолжал стоять, совершенно ничего не понимая, я почти сходил с ума. Он подождал еще несколько минут и досадливо поморщился, поняв, что я так и буду стоять, ничего не делая. Наложив свои руки на мои, Зверь первый раз дернул за руку, державшую нож… Вопль девочки чуть не лишил меня последних остатков разума. А Зверь вдруг прекратил резать и присмотрелся к зрачкам кричащей рыженькой. - Вот сука слабая! - рявкнул он. - Что же они так быстро дохнут, а?! Быстро шприц! Брюнетка тут же принесла наполненный чем-то шприц и уверенно сделала инъекцию в вену полумертвой флагеллянточки. Позже я узнал, что это был специальный наркотик, за огромные деньги доставляемый Зверю из Германии. Этот наркотик полностью растормаживал подсознание жертвы, ослаблял боль и почти уничтожал болевой порог, после его принятия несчастная даже не могла умереть от болевого шока… Глаза рыженькой почти сразу же после укола стали какими-то сонными, зрачок расширился так, что покрыл собой всю сетчатку, белки стали розовыми. Она перестала кричать и начала безумно смеяться и этот смех был столь страшен, что передать впечатление от него я просто неспособен, не хватит у меня слов для этого. А Зверь снова наложил свои руки на мои и принялся отрезать грудь… Мне никогда не забыть этого омерзительного ощущения отделяющейся от тела теплой, окровавленной девичьей груди в своей руке… И когда он закончил, я пораженно отступил на шаг, уставившись на эту отрезанную грудь в своей руке, судорожно сжимая ее, отчего с нее на пол лилась струйка крови. Я не знаю, что я точно чувствовал, не помню, помню только, что так страшно и так противно мне до того еще никогда не было. И меня вырвало… Брюнетка тут же рванулась за тряпкой и принялась убирать мою рвоту, затем подала мне сок и я послушно выпил. Она забрала отрезанный кусок плоти из моей руки и куда-то унесла его. Зверь же, тем временем, спокойно отрезал уже правую грудь бедной рыженькой девочки, на свое горе оказавшейся флагеллянткой… Несчастная то кричала, то хрипло хохотала… - Господи… Господи… Господи… - безостановочно повторяли мои губы. На дрожащих ногах я отошел к креслу и рухнул в него, брюнетка тут же подала мне стакан коньяку и стала на колени у столика. Вдруг она подняла голову и почти неслышным голосом спросила у меня: - Возможно вы хотите выпить моей мочи? Мне приказано спросить у вас… Я ничего не хотел, но представив себе, что может сотворить Зверь еще и с этой, тут же лег на спину и открыл рот. Девушка облегченно вздохнула и немедленно уселась на мое лицо. Я высосал из нее мочу, без всякого удовольствия, как какую-то работу выполнил, и она все тем же тихим голосом поблагодарила меня. Я поблагодарил ее в ответ, встал, уселся в кресло, выпил коньяк и вновь посмотрел на Зверя. Господи… Он вылизывал раны на месте грудей рыженькой, жадно хлебая текущую кровь… Что же за чудовище породила Ирина?! Что за кошмар?.. Я окончательно понял, что здесь может случиться все и приготовился к смерти, желая только, чтобы уж побыстрее… Не скажу вам, что еще творил он с бедняжкой, просто не помню, помню только, что что-то страшное. Она кричала, хохотала, дергалась, но все уже проходило мимо моего сознания, я продолжал упиваться коньяком. Только последнее запомнилось мне очень четко - вместе с брюнеткой Зверь снял тело девушки со станка, подвесил его за руки, подтянул на высоту человеческого роста и подтащил к колу, острие которого смазал каким-то маслом. Затем он направил это острие в задик рыженькой и ослабил цепь, поддерживая девушку так, чтобы она начала съезжать вниз. Брюнетка тянула ее за ноги и несчастная начала сползать вниз, довольно быстро сползать. Лишь когда сантиметров пятнадцать или двадцать кола вошли в ее тело, палачи отпустили ее и сняли цепь. Руки и ноги девушки бессильно обвисли, она глухо стонала, но кол уже держал тело в вертикальном положении. Ее анальное отверстие расширилось настолько, что мне показалось - сейчас оно лопнет, настолько толстым был кол. Да вскоре, впрочем, оно и лопнуло… А когда еще несколько сантиметров кола скрылись внутри ее тела, глаза рыженькой распахнулись во всю ширь, вытаращились и она завизжала, так завизжала, как еще, наверное, не кричала в этот день - кол начал разрывать ее кишки… Глаза, несмотря на то, что они почти вывалились из орбит, вдруг обрели осмысленное выражение, голова опустилась вниз и флагеллянточка уставилась на стальной кол, медленно исчезающий в ее теле. Хриплый, прерывистый, истошный крик продолжал вырываться из ее рта, а ее уже все понимающего взгляда мне тоже не забыть никогда… - Она уже поняла… - прошептал мне Зверь, вытирая окровавленное лицо поданным полотенцем. - Как же я люблю этот момент… Как это красиво… Он, не отрывая глаз от умирающей девочки, выпил полстакана коньяку. А она продолжая кричать, сползала все ниже, изо рта, носа и изуродованного влагалища потекла кровь, несчастная уже даже не дергалась, но этот страшный взгляд… Целый час, наверное, продолжалось это омерзительное действо, скоро девочка уже не могла кричать, только хрипела. И я пил, пил и пил, пытаясь не слышать криков, хрипа и иных жутких звуков, сопровождающих эту незаслуженную бедняжкой казнь. Я даже почти не обратил внимания на то, как Зверю подали зажаренные груди умирающей и он с аппетитом принялся поедать их... И когда окровавленный кончик кола показался изо рта рыженькой - брюнетка поддерживала ее голову в нужном положении, смотря пустыми глазами в никуда - я, наконец, допился до бессознательного состояния и больше я ничего не помню… Проснувшись утром, я сперва ничего не понял, пытаясь сообразить где это я. Голова раскалывалась с похмелья и я застонал. Кто-то подставил под мои губы стакан с каким-то напитком и я, ибо горло напоминало сухую губку, тут же выпил. И чуть не отправил все обратно, скривившись от пронзительной горечи. Не знаю, что это было за средство, но я начал стремительно трезветь и через некоторое время уже чувствовал себя довольно странно. Подняв голову, я увидел себя лежащим в огромной, застеленной багровым бельем, кровати, возле которой стояли пятеро очень симпатичных девушек. - Доброе утро, - ослепительно улыбнулась мне одна из них, шатенка с длинными, прямыми волосами и прелестным личиком, и протянула мне миниатюрную чашечку с потрясающе пахнущим кофе. - Угощайтесь, пожалуйста. Она была так хороша, что у меня перехватило дыхание и я облизнулся, смотря на ее стройные ножки, выглядывающие из-под коротенького платьица. Остальные были не менее симпатичны и привлекательны, но я все пытался понять - где это я? В мусульманском раю с гуриями, что ли? Но все девушки двигались почему-то затрудненно, ни одна из них не размыкала ног, сжимая их изо всех сил и я не мог понять, что это с ними. Вдруг одна, блондинка, вскрикнула, вся задергалась и заплакала. - Пожалуйста, - прорвалось сквозь слезы, - отпустите меня в туалет… Я уже просто не могу терпеть… Но если вы хотите, я все сделаю… - Что, все?.. - тупо спросил я, хлопая глазами. - Нам сказали, что вы любите, когда вам… ну это… в рот… - почти простонала давешняя шатенка. - Девочки! - завопил я. - Я вас обожаю! И тут же откинул голову назад, широко распахнув рот. Кто-то из них, не теряя времени, тут же уселся на мое лицо и в рот мне хлынула струя мочи. Я глотал ее с огромным удовольствием, но удивлялся тому, что, несмотря на все мое мастерство в этом вопросе, девушка не получала никакого удовольствия, это было очень заметно. И вот в момент, когда первая девушка уже вставала с меня, я понял где я и вспомнил все страшные события вчерашнего дня… Волосы встали дыбом, куда и подевалось все удовольствие, я понял, что несчастных девчонок, по видимому, напоили большим количеством жидкости и с вечера запретили ходить в туалет под страхом наказания. А как наказывает Зверь, я уже видел… И не хотел бы видеть этого больше. Мне уже не хотелось ничего, но я понимал, что должен избавить девушек, ни в чем не виноватых, от чего-то очень страшного. Поэтому я с отвращением, вместо удовольствия, выпил мочу остальных… Ах, если бы это было по обоюдному желанию, какое бы наслаждение мы все могли получить вместо страха и отвращения… После всего кто-то из них отсосал мой член и мне подали завтрак. Я заставил себя что-то съесть, желая только одного - побыстрее вырваться из этого страшного дома. Я встал, как мог скорее оделся, но в этот момент одна из девушек, брюнетка с короткими волосами, обратилась ко мне. - Простите пожалуйста… - Да, - обернулся я к ней. - Возможно вы желаете поразвлечься в комнате внизу?.. - прерывающимся голоском спросила она. - Если так, то любая из нас в вашем полном распоряжении… Или все сразу… Комната внизу?! Комната казней?! Не дай бог! Я перевел потрясенный взгляд на девушек - бедняжек просто корчило от ужаса, что я останусь чем-то недовольным и я понял, что если бы я действительно захотел их мучить, они бы, насмерть запуганные своим страшным хозяином, беспрекословно подчинились бы… - Нет, нет! - поспешил отказаться я. - Большое вам спасибо, девушки! Я скажу шефу, что вы были просто изумительны. Боже, какая радость засветилась на их лицах… Как они меня благодарили… И как мне больно было эти незаслуженные благодарности слышать… Попрощавшись с ними, я подхватил свою, стоявшую у дверей, сумку и вышел. Поджидавший за дверью громила почтительнейшим образом приветствовал меня и сказал, что шеф приказал отвезти меня туда, куда я скажу. Меня действительно отвезли домой на джипе «Ниссан Патрол» и я с невероятным облегчением зашел в свою небогатую квартиру, еще даже и не выплаченную, но уже проданную по дешевке позавчера, когда я пытался найти деньги. С похмелья я кинулся было к холодильнику, но он был пуст. Я выматерился и в бесполезной надежде сунул руку в карман, прекрасно зная, что денег у меня нет. Но они в кармане были… Толстая пачка, в которой было не менее двадцати тысяч долларов… «Зверь…» - простонал я, усевшись в потрясении прямо на пол и уже понимая, что он меня не отпустит. Дома я быть не мог, но и не знал, куда же мне деваться. Бежать?.. Я выглянул в окно и увидел, что привезший меня джип никуда не делся, водитель наблюдал за моими окнами. Увидев мое лицо в окне, он ухмыльнулся и помахал мне рукой. - Пиздец… - схватился я за голову. - Уж лучше бы меня уделали… Тут грянул телефонный звонок. Это была Лариска и как же я рад был слышать ее звонкий, веселый голос. Она сказала, что ждет меня в нашем любимом кафе «Снежить» и что она нашла для меня три штуки баксов на три месяца под десять процентов месячных. Моя радость еще не знала, что долг уплачен, но за эту уплату с меня потребуют такое, что… Я, конечно же, поехал. Только я вышел из дверей дома, как джип тут же подъехал ко мне и водитель распахнул двери. Я только вздохнул, но сел и скомандовал ему ехать к «Снежити», решив, что раз все равно мне никуда не деться, то грех бы было отказываться пользоваться предоставленными Зверем удобствами. - Ой, привет, Граф! - кинулась мне на шею моя милая белобрысая оторва. - А кто это тебя привез? - Да так, знакомый, - соврал я, обнимая ее. - Как ты? - А что со мной может быть? - отмахнулась она. - Это у тебя беда, а не у меня. Давай лучше поедем к человеку, который готов дать деньги. - Уже не нужно… - глухо ответил я, перед моим внутренним взором снова стоял страшный, все понимающий взгляд рыженькой флагеллянточки. - Все уплачено. - Как?! - поразилась Лариска. - Откуда? Кто? - Один старый друг помог… - неохотно ответил я, чуть не высказавшись в том смысле, что в гробу бы я видел таких друзей, но вовремя прикусил язык, вспомнив о Лоркиной несдержанности. - А кто он? - даже подпрыгнула на месте она. - Я его знаю? - Да так, один человек, - уклончиво ответил я, ведь понимал, что если Лорка узнает имя старого друга, то захочет его повидать, чего мне, как вы и сами понимаете, отнюдь не хотелось. - Ну, ладно, - недовольно сказала моя подруга. - А что у тебя с квартирой? Где с Аленкой жить будете, подумал? Опять снимать? Я стукнул себя по голове - действительно, ведь у меня была жена и я должен был подумать о ней. Жить как-то надо было и я, понимая, что от Зверя мне никуда уже не деться, решил все же воспользоваться данными мне деньгами. - Надо выкупать обратно квартиру! - решительно сказал я Лариске. - За какие шиши? Я достал из кармана ветровки толстую пачку баксов, продемонстрировал ей и ответом было только потрясенное молчание. - Где взял?! - раздался через пару минут требовательный вопрос. - Тот же друг дал… - Да что же это за друг такой?! - потрясенно спросила молодая женщина. - Друг… - совсем уж неохотно пробормотал я и она уловила эту неохоту говорить в моем голосе. - Ну не хочешь говорить и не говори! - обиженно заявила мне старая подруга. - Ладно, пошли звонить этому покупателю. - А где тут ближайший автомат? - спросил я. - Там, за углом, - махнула рукой Лариса. Но идти за угол не понадобилось. Как только мы вышли из кафе, к нам тут же подъехал джип и его дверь открылась. - Куда? - деловито спросил водитель. - Да мне только за угол, позвонить… - затравлено пробормотал я, озираясь. Лариса отметила эту затравленность в моем голосе и ее зеленые глаза подозрительно сузились. Она молча смотрела на меня, прекрасно понимая, что меня ведут, и явно что-то решала. - А на х-я идти? - осклабился коротко стриженный, одетый в адидасовский спортивный костюм, громила. - Вот вам телефон. И он действительно подал мне трубку машинного телефона. Моя челюсть просто отпала, Лорка выглядела ненамного лучше - такую роскошь мы видели только в машинах городского начальства, а сотовых телефонов в те времена еще просто не было в Совке, может только кое-где в Москве, но, отнюдь, не на нашей периферии. Как сомнамбула, я взял трубку и набрал номер человека, купившего мою квартиру за жалкие копейки, воспользовавшись моим безвыходным положением. Я просил его продать квартиру обратно, но он только смеялся в ответ и требовал впятеро большую сумму. Я не знал, что мне и делать, ведь через неделю должна была возвращаться Алена. А куда? Покупатель бросил трубку и я остался стоять с растерянным выражением лица. - Ну что? - кинулась ко мне Лорка. - Не хочет, сволочь… - хрипло ответил я. - Впятеро больше требует… Нет у меня столько… - Простите, у вас, кажется, проблемы? - вмешался в наш разговор человек Зверя. - Да, - мрачно ответил я. - А что? - Шеф приказал оказывать вам любое содействие, - спокойно ответил он. - И машина, и я в вашем распоряжении в любое время суток. Этот громила говорил на удивление правильно и интеллигентно, лишь позже я узнал, что у Виктора, как звали этого рэкетира, было филологическое высшее образование… Странно, правда, как разнообразна бывает человеческая судьба? Парень был, по-своему, неплох, он, по видимому, и не особо много знал о развлечениях своего шефа. Виктор стал моей тенью на долгие месяцы, пока мне не удалось вырваться из лап Зверя, но об этом речь еще впереди. А тогда мне очень не хотелось снова быть обязанным страшной тени моего бывшего друга, но другого выхода я не имел. Но, пока я сомневался, Лариса сама приняла решение. - Интересно как… - протянула она. - Снова старый друг?.. И кто все-таки он?.. Впрочем, сейчас не до того. Простите, вас как зовут? - Виктор, - спокойно ответил ей рэкетир и я удивился, что он назвал человеческое имя, а не собачью кличку. А Лариса рассказала ему историю с моим долгом и продажей квартиры. При упоминании о том, что деньги из меня выбивали люди Зверя, по губам Виктора скользнула почти незаметная ухмылка, на которую Лорка, по простоте душевной, не обратила никакого внимания. - А теперь эта сволочь требует впятеро больше, откуда Игорю взять такие деньги?! А у него жена через неделю приезжает! Куда человеку деваться? - Ну, деньги не проблема, - спокойно ответил он, насмешливо щуря глаза. - И куда деться тоже, шеф всегда был бы рад приютить своего друга. Жить в том страшном доме с моей Аленкой?! Спаси меня Господи от такого ужаса! Видимо этот ужас настолько отчетливо отразился на моем лице, что рэкетир снова насмешливо ухмыльнулся, а Лариска удивленно посмотрела на меня. - Но вы правы, - продолжил Виктор. - Собственная квартира, это собственная квартира. Да и воспользовался этот тип безвыходным положением. Дайте мне, пожалуйста, его телефон. С ним поговорят. Лариса, несмотря на то, что я незаметно тыкал ее пальцем под ребра, продиктовала номер, отмахиваясь от меня. Виктор тут же позвонил кому-то и сказал, что у личного друга шефа есть проблема, которую надо срочно решать. Его о чем-то спросили, он отчетливо произнес цифры телефонного номера и я мысленно похоронил идиота-покупателя. Но его все же не убили, назавтра он сам примчался ко мне домой и ожидал под дверью, пока я не приду. А потом, чуть ли не на коленях умолял меня принять документы на квартиру, отказываясь взять за них даже копейку… И как же он меня благодарил, когда я на это согласился… Чем ему пригрозили, я не знаю, да, впрочем, никогда этим и не интересовался, ничуть не жалея этого паука. Но это было назавтра, а этот день был еще, увы, в полном разгаре… Телефон в машине зазвонил, Виктор поднял трубку и тут же подтянулся. По страху на его лице я понял, что звонит Зверь… - Шеф приглашает вас в гости, - повернулся он ко мне через пару минут. Я только вздохнул и покорно полез в машину, понимая, что от таких приглашений не отказываются… - Граф, а я?! - раздался обиженный возглас Лорки. - Можно же хоть посмотреть на твоего загадочного шефа?! Что он, граф Монте-Кристо, что ли? Трубка в руке Виктора снова повелительно заговорила и он почтительно приложил ее к уху. После чего повернулся к моей обиженной подруге и спросил: - Вы Лариса? - Да… - растерянно ответила она. - А откуда… Но не успела договорить, рэкетир что-то коротко бросил в микрофон и протянул трубку ей. Лорка взяла, приложила ее к уху и с минуту слушала. Затем глаза ее потрясенно расширились, она даже подпрыгнула на месте и отчаянно завизжала: - Сашка!!! Сашенька!!! Ты живой?! Мы же тебя похоронили! Ой, как я рада! Я схватился за волосы и замычал от отчаяния. Бедная дура еще ничего не знала… Увы, ей хорошо пришлось узнать, ладно хоть Зверь ничего не сделал с ней самой, но сломана страшными картинами Лорка была навсегда, после этого дня она уже никогда больше на моей памяти так беззаботно, как раньше, не играла… Бедняжка чуть не спилась, она не могла остановиться, пытаясь забыть то, что увидела и сделала. А затем она, как мне ни горько, стала постоянной гостьей на даче Зверя, активно участвуя в его страшных развлечениях. Хорошо, хоть сама не убивала, только мучила бедняжек… Она стала другой, Зверь и ее сломал. Увы, тогда она еще этого не знала и по щенячьи радовалась тому, что ее старый добрый друг жив… Еще несколько минут поговорив со Зверем по телефону, Лорка отдала трубку водителю и залезла в машину. - Почему ты мне не сказал?! - тут же вцепилась она в меня. - Ты просто свинья, Игорь! Свинья! Я же столько по Сашке плакала! А он живой! - Я сам только вчера об этом узнал… - глухо ответил я. - И ты еще не знаешь, кем стал Сашка… - Не стоит говорить лишнего, - тут же обернулся ко мне Виктор, глаза его угрожающе сощурились и я замолчал, как рыба. До самого дома Зверя, который я уже надеялся никогда больше не увидеть, я молчал. Лорка пыталась о чем-то выспрашивать меня, но поняв, что это бесполезно, обиделась и отвернулась к окну. А я снова проклинал себя, на этот раз уже за то, что пошел сегодня на встречу с подругой… «Ну зачем, зачем она ему?! - билось в моей раскалывающейся голове. - Мало у него развлечений?! Он же обещал ее не трогать…» Мне было муторно на душе, муторно и страшно. Мы выехали за город и помчались в сторону дач. Как только мы подъехали, стальные ворота тут же начали открываться. «Pontiac» Зверя уже стоял во дворе, а сам хозяин встречал нас. - Ой, Сашенька! - вылетела из машины Лорка и кинулась ему на шею. Она что-то причитала, говорила, смеялась и была столь же непосредственна, как и всегда, чем и умиляла. Даже Зверь улыбнулся и его лицо вдруг на мгновение снова стало похоже на лицо Сашки. Я выбрался из машины и медленно побрел к ним, едва переставляя заплетающиеся ноги, перед моим взором уже стояла страшная картина - Лариска, умирающая на колу… Я чуть ли не стонал и Зверь заметил мое состояние. Он негромко засмеялся и сказал мне: - Да не бойся ты так, Граф. Лорик мне друг и я никогда не сделаю ей ничего плохого. Я просто захотел ее повидать, вспомнить про старые, беззаботные времена. Лариска непонимающе посмотрела на мое дергающееся лицо, перевела взгляд на Зверя и только тут увидела его страшные, мутные глаза. Она испуганно вскрикнула и с присущей ей непосредственностью спросила: - Сашенька, а что у тебя с глазами? - Все мы со временем меняемся… - спокойно ответил он. - К сожалению, не всегда к лучшему. Такова жизнь. И дурочка успокоилась… Зверь повел нас на крытую веранду, где был накрыт роскошный стол и принялся играть роль радушного хозяина. Обнаженные девушки в кружевных передничках так и носились вокруг и Лорка, возбужденная этим крайне интересным для нее зрелищем, погладила по заднице стоящую перед ней брюнетку. Та тут же покорно повернулась к ней задом, развела ягодицы в стороны и моя подруга погрузилась в тщательное изучение ее половой щели, пока, наконец, не выдержала, присела возле брюнетки и впилась губами в ее половые губы. Та покорно стояла и даже делала вид, что ей приятно, испуганно косясь на насмешливо улыбающегося хозяина. Зверю, по видимому, нравилось происходящее, и он щерился. Нализавшись, Лорка встала, повернула к себе брюнетку и жадно поцеловала ее в губы, та ответила, все так же испуганно поглядывая в сторону стола. - Как тебя зовут? - спросила у нее Лорка, отступив на шаг. - Аня… - едва прошептала перепуганная насмерть девушка. - Какая она вкусная! - повернулась моя подруга к Зверю. - Чудо просто! - Да? - приподнял его брови. - Может хочешь съесть ее пизду? - Ну, - облизнулась, захихикав и явно приняв его слова за шутку, она, - это слишком… А вот покусала бы там ей до крови с удовольствием… - Да, на здоровье! - снова ухмыльнулся хозяин дома. - Дарю ее тебе, можешь делать с ней все, что пожелаешь. - Так она рабыня?! - даже подпрыгнула на месте Лорка. - Ой, как интересно… Как жаль, что у меня плети с собой нет… Я бы с ней поигралась… - Если хочешь, сейчас принесут любую, какую закажешь, - спокойно сказал Зверь. - Только ты бы лучше отрезала ей ее «вкусную» штучку… Больше толку. И он угрожающе сощурил глаза в сторону бедной брюнетки. Она завизжала от ужаса, рухнула на колени и принялась целовать Лариске ноги, умоляя ее: - Госпожа моя, прошу вас, отрежьте мне ее!.. Отрежьте… Вы осчастливите меня!.. Смилостивьтесь надо мной, отрежьте… - Аня… - искренне удивилась моя подруга, не видя наполненного ужасом взгляда, который та устремила на Зверя. - Ты что, и вправду этого хочешь?.. Это же очень больно и навсегда… Новая же не вырастет… Зверь ощерился в сторону несчастной девушки и она даже забилась на полу, но, по-видимому, все же предпочла жизнь без влагалища смерти на колу, потому что снова кинулась целовать Лоркины ноги. - Да, да!.. - почти выла она. - Я мечтаю об этом! Сделайте меня счастливой, госпожа, отрежьте мне… Меня колотило, ведь я знал, что Лариска очень много мечтала о подобном и часто надрезала своим подчиненным девушкам писки, разрезала клиторы и фантазировала о большем… Но никогда бы не решилась этого сделать, понимая, что это слишком жестоко и что это уже не игра. А теперь ей пришлось столкнуться с девушкой, умоляющей ее о таком и Лариса явно колебалась, по ней было видно, что ей очень хочется. Но совесть все же победила и она сказала: - Нет, Аня, извини меня, пожалуйста, не могу… Если хочешь, могу порезать, даже сильно, это заживет. А вот отрезать… Уволь… Зверь разочарованно фыркнул и брюнетка даже тихо завизжала от ужаса. - Заткнись, сука, - ледяным тоном протянул он. - Значит твою попочку сегодня ждет интересная встреча. Видимо, бедняжка прекрасно понимала. что это будет встреча с колом, так как забилась в истерике, бессвязно умоляя отрезать ей все, что угодно, только не делать с ней это. Лариса в недоумении смотрела на нее, видимо пытаясь понять, что же такое это… Но не поняла и перевела недоумевающий взгляд на Зверя. Тот ухмыльнулся и пояснил: - Кола боится. И дура, это же так красиво. - Кола? - переспросила его Лорка. - Интересно как… Зверь ничего не ответил ей, он только махнул кому-то рукой и на веранду принесли кол, установив его в специальном пазу, на который я раньше не обратил внимания. Бедная Аня извивалась на полу, умоляя пощадить ее, умоляя отрезать ей все на свете, только не сажать на кол, а идиотка Лорка с интересом смотрела на нее, думая, что это игра… Думая, что девушка - мазохистка, думая, что она притворяется, играя забитую рабыню… - Саша, - повернулась она к моему бывшему другу, - а ты же раньше такими играми не интересовался… - Времена меняются… - развел он руками. - Лорик, хочешь сама посадить ее? - М-м-м… - облизнулась она и подошла осмотреть кол. Через пару минут она обернулась к Зверю и удивленно спросила: - А где же ограничитель? - Какой ограничитель? - приподнялись его брови. - Зачем? - Как зачем?.. - даже растерялась Лариска. - Ну, чтоб не съехала глубоко, чтоб не повредила себе внутри ничего… Это же игра… - Нет, нет, Лорик - это не игра, это - по настоящему. Самое ведь интересное ведь - это когда кол из ее рта показывается… Красиво… - Но она же умрет… - совершенно растерянно пролепетала белокурая дурочка. - Конечно, - ухмыльнулся Зверь. - А зачем бы все иначе? В этом-то весь интерес… - Но… Но за что?- все еще не верила Лариса, уже с жалостью смотря на воющую Аню. - Она, дура такая, не смогла тебе доказать, что больше всего на свете хочет, чтобы ты отрезала ей пизду. А раз не смогла, то на фиг она нужна, такая бесполезная? - Пожалуйста, умоляю, отрежьте мне ее! - извивалась у ног моей потрясенной подруги несчастная брюнетка. - Сделайте меня счастливой, отрежьте! Ну вам же ничего не стоит, ну помогите же мне… Ну не хочу я умирать, мне только двадцать, я же еще не жила… Пожалуйста… Она захлебнулась в рыданиях у ног Лариски, кажется начавшей что-то понимать и уже со страхом смотрящей на Зверя. - Саша, ты что? - все еще неверяще протянула она, на глазах у нее появились слезы. - Она же живая… Ты же сам когда-то говорил, что нельзя никого убивать… Что это - грязно, подло, омерзительно… - Того меня, который говорил эти глупые слова, давно нет на этом свете, - сощурились его глаза. - Его замучила Ирина. А перед тобой сидит тот, кого в городе называют Зверем! - Зверем… - простонала Лорка, с ужасом смотря на ухмыляющегося старого друга. - Так это ты?.. - Я. - Но как?.. - Не суть важно, - снова ухмыльнулся он. - Так ты посадишь дуру на кол, а то мне что-то вставать не хочется? Вот тут-то Лариску, наконец, затрясло - она ведь знала, что такое Зверь, да и был ли в нашем городе человек, который бы этого не знал? Не думаю. Она довольно долго стояла, дрожа и тупо смотря в одну точку. А несчастная Аня ползала у ее ног и умоляла отрезать ей половую щель… Но отчаяние ее, видимо, достигло таких пределов, что пересилило страх, бедная девчонка стала на колени и завизжала: - Да спасите же вы мне жизнь! Да отрежьте же! Помогите! Лорка вздрогнула от этого крика и заплакала сама, потом умоляюще посмотрела на Зверя, но не увидела в его взгляде ни капли жалости, только холодную насмешку. - Саша, ну не надо, пожалуйста… - тихо попросила она. - Надо, Лорик, надо… - столь же холодно, как и ранее, ответил тот и Лорка повесила голову. Моя подруга несколько минут молча плакала, но она всегда отличалась немалой решительностью и довольно быстро пришла в себя. Зеленые глаза как-то угрожающе сощурились, она поджала губы и негромко сказала: - Тогда я лучше отрежу… - Как пожелаешь, - развел руками Зверь. - Желаю приятного развлечения. - Только прошу тебя, пусть ее потом к врачу отправят, ладно?.. - Обещаю, - раздвинула его губы тонкая ухмылка. - Врач будет ожидать, все зашьет и после этого ее отпустят с большой наградой. Будешь молчать, Анечка? Ты же знаешь, что бывает за длинный язычок?.. - Благодарю вас… - зарыдала девушка. - Я никому ничего не скажу, клянусь вам… - И пробовать не стоит, милая… - засмеялся он. - Помнишь ведь, что было с Людочкой? Она попыталась… Аня отчаянно закивала, дрожа всем телом. Позже я узнал, что Зверь таки выполнил свое слово, он, как ни странно, если уж что-то говорил, то всегда выполнял. Оказывается, довольно много девушек было таки отпущено им, искалеченными или целыми. Тех, кого он отпускал, он щедро вознаграждал деньгами, но это были уже настолько запуганные рабыни, что никто из них даже и не пытался открыть рта… И по его первому зову любая прибегала к нему, трясясь от ужаса - вчерашние наказанные были, оказывается, из отпущенных, случайно где-то, что-то сказавших и их тут же доставили обратно на дачу Зверя. Но что могло было быть нужно настолько искалеченной душой, а то и телом, девушке? По-моему, уже ничего… Они скалывались, спивались, вешались… Ведь забыть то, что было с ними, не могли. Как не смогу забыть виденного там и я. Пока не сдохну, не смогу… Скорей бы уж… Зверь приказал брюнетке улечься на стол напротив, а остальным девушкам - держать ее ноги… Они, дрожа, подчинились, боясь хоть чем-то вызвать недовольство своего страшного хозяина. Еще две прибежавшие девчонки принесли на подносе множество разных ножей, скальпелей, бритв. Несчастная Аня с ужасом смотрела на этот поднос, ее глаза походили… Да не знаю я, на что они походили! Знаю только, что это было что-то настолько наполненное болью и отчаянием, что я просто сидел и плакал, не в силах смотреть в них. Мужества не хватало, стыдно было так, что меня крутило, но я, подонок, успокаивал себя тем, что, мол, вокруг куча охраны и я, мол, ничего не могу сделать… Я даже не протестовал… Лариска взяла с подноса широкий нож и, тоже плача, подошла к Ане. Она развела другой рукой половые губы той и начала резать… Наполненный мукой крик пронесся над верандой, Зверь внимал ему, с наслаждением облизывая губы, а я чуть не сходил с ума. Он подал знак одной из двух свободных девушек и та залезла Лорке между ног, принявшись лизать ее. И мне так больно было видеть, как моя подруга скоро возбудилась и орудовала ножом уже с удовольствием, кончая раз за разом. Прошло минут десять, прежде чем Лорка распрямилась, держа в руки кровавый кусок плоти… Несчастная искалеченная Аня лежала без сознания, слава богу, она скоро потеряла его, да и кто бы мог вынести такую боль?.. Мне же показалось, что прошла вечность… Кому-то из вас, возможно, смешными покажутся мои муки совести, но я чувствовал, да и чувствую, ответственным за все себя - ведь таки я нашел Ирину и именно я познакомил ее со всеми теми, кому она искалечила тело и душу. Ведь без меня не было бы Зверя, жил бы на земле светлый художник Сашка и писал свои прекрасные картины… Залитая кровью Лорка медленно вернулась к столу, потрясенно смотря на отрезанный ею кусок плоти в своей руке. Зверь ухмыльнулся, налил полный стакан коньяку, встал, забрал у нее кровавый комок и заставил выпить. Она покорно выпила и уселась, продолжая смотреть в никуда, не поняв еще, что сотворила. Потерявшую сознание Аню куда-то унесли и девушки уже вовсю орудовали тряпками, убирая всякие следы происшедшего. Вот если бы из души можно было так просто стереть такие следы… А дальше… Дальше мы пили, о чем-то говорили… Что рассказывать? Рассказывать о том, как в подвальной комнате замучивали и сажали на колья еще двух ни в чем не повинных девушек? Не хочу. Скажу только, что Зверь заставлял Ларису принимать во всем этом активное участие, от чего она впадала во все больший ступор, ничего уже, видимо, не понимая. Я все так же пил, стараясь побыстрее нажраться, но ничего у меня не получалось и вынужден был смотреть, как несчастные страшно умирают. Господи, да Зверь каждый день с тех пор, всю неделю до приезда моей жены, таскал нас обоих к себе на дачу и заставлял участвовать в своих жутких игрищах! Как я не стал за это время сумасшедшим, я просто таки не знаю, но не стал. А Лариса начала пить, страшно пить, она постоянно смотрела на свои руки, в которых ей виделся кровавый комок и безуспешно мыла их часами, но отмыться никак не могла… День пошел за днем, дела мои становились все лучше и лучше, ведь по городу разнесся слух, что я близкий друг Зверя и провожу дни в его загадочном доме. Люди, даже те, кого я считал друзьями, стали заискивать передо мной и до чего же это было противно. Выгодные контракты сыпались на мои фирмы дождем, но я почти не появлялся в офисах, предоставив вести все дела подчиненным и они прекрасно справлялись. Даже деньги мне приносили домой или в мою любимую «Снежить», где я проводил почти все свободное время. А потом приехала Аленка и мне стало чуть легче, но моя милая девочка, обрадованная тем, что все обошлось, просто радовалась и никак не могла понять, отчего это я почти постоянно нахожусь в страшной депрессии и кричу по ночам. Также она не могла понять, что за таинственная машина забирает меня по вечерам, привозя под утро страшно пьяного и плачущего. И очень на меня обижалась, когда я молчал… Но что я мог ей сказать?! Правду, что ли?! Увы, проклятый подонок заставил и мою девочку увидеть свои жуткие развлечения… Однажды, когда меня не было дома, раздался телефонный звонок и Алена подняла трубку. - Здравствуйте, - раздался в трубке холодный голос. - Графа, пожалуйста. - Кого? - с недоумением спросила моя жена, не знавшая моей старой клички. - Здесь таких нет. - Игоря. - А его нет. - Хорошо, тогда передайте ему, что вечером, как обычно, за ним зайдет машина. И тут Аленку прорвало и она завопила в трубку: - Да сколько можно его куда-то таскать?!! Он же страшный возвращается, имейте вы совесть! - Совесть? - голос в трубке стал несколько удивленным. - Так вы ничего не знаете? Тогда приходите вечером вдвоем. И трубка забибикала короткими гудками. Когда же я пришел домой, жена вцепилась в меня как клещ и никак не хотела отставать, требуя от меня сказать ей, кто звонил и что ему от меня надо. Почему я постоянно хожу куда-то и там напиваюсь в зюзю… Я вертелся, как угорь на сковородке, не желая, естественно, говорить ей правду, но она не отставала. И тогда я сдуру ляпнул: - Я слишком многим этому человеку обязан! - И чем же это, хотелось бы мне знать?! - топнула ногой Алена. - Да долг он мой заплатил и возвращать не потребовал! - в сердцах рявкнул я. - И квартира нашей осталась благодаря ему! Глаза жены слегка расширились и она отступила на шаг. Затем прищурилась, внимательно посмотрела на меня и тихо спросила: - А почему ты мне этого раньше не сказал? - Не хотел я, чтобы ты об этом всем знала, - буркнул я, пряча глаза, прекрасно ведь знал, что благодарность помогавшим Аленка считала высшим долгом. - Свинья ты! - обиделась жена. - Вот хорошо, что он нас обоих в гости пригласил! Сама поблагодарю и сама скажу, что негоже так напиваться каждую ночь! - Что?!!! - завизжал я. - Нет! Ты туда не пойдешь! Ни за что! - Пойду, - твердо и спокойно ответила мне Алена. - И нечего визжать, как базарной бабе. Понял? Если не хочешь навсегда поссориться. Увы, этот тон я уже хорошо знал и понял, что она действительно на грани, что тут не поможет даже ремень. Но все же еще попробовал сопротивляться. - Да ты хоть знаешь, к кому ты в гости собралась?.. - зашипел я, меня уже колотило. - Да какая разница?! Он нам помог! - Да Зверь это?! Понимаешь - Зверь!!! - Какой Зверь? - не поняла Аленка. - Да тот самый! - снова, не удержавшись, заорал я. - Не говори мне, что не слышала рассказов о его банде, о трупах под ОВД и так далее! - Тот самый… - побелела жена. - Не может быть… - Может, - глухо ответил я. - Моим старым другом оказался… Я у него такого насмотрелся, что всю жизнь теперь кошмары сниться будут… Потому и скрывал… Не хотел я, чтобы ты такое знала. - Я все равно пойду! - твердо заявила Алена. - Пусть Зверь, пусть хоть сам Сатана, но нам он помог! - Аленушка! - чуть не заплакал я. - Там страшное происходит, а он меня смотреть на это заставляет… Ну нельзя тебе такое видеть! Пойми, нельзя! - Раз тебе можно, значит и мне! - упорное выражение появилось на лице жены. В общем, мы спорили до самого приезда Виктора. Когда я услыхал звонок в дверь, мы все еще препирались. Не знаю, что с ней тогда случилась, но она уперлась насмерть - пойду и все! Даже последний аргумент, ремень, таки не помог, только плакать начала, а не мог же я ее сильно бить? Я пошел открывать и хотел быстро выскочить за дверь, но она завопила из комнаты: - Подождите, пожалуйста! Ваш шеф говорил, что приглашает нас вдвоем! - Говорил, - флегматично кивнул головой Виктор и остался стоять на лестничной площадке. Я только застонал от отчаяния. А моя идиотка-жена быстро натянула какое-то вечернее платье, на скорую руку накрасилась и с гордым лицом вышла из двери, с победным видом смотря на меня. Я зажмурился, махнул на все рукой и только сказал сам себе: «Хочет видеть, дура?! Ну пусть смотрит, раз так!» Сцепив зубы, я спустился вниз и сел на переднее сиденье. Аленка обиженно фыркнула и уселась на заднее, гордо отвернувшись в сторону и делая вид, что ей безразлично мое откровенное пренебрежение. Все полчаса дороги в машине царило настороженное молчание, я, даже когда приехали, не стал подавать жене руку, желая показать ей, что я обижен, и это сделал за меня громила Виктор. Мы вошли в дом и Зверь, насмешливо ухмыляясь, встретил меня на пороге. - Здравствуйте, - поклонился он Алене. - Мое имя - Александр. Рад впервые увидеть прекрасную жену моего старого друга, он, почему-то, до сих пор не соизволил вас мне представить… - Здравствуйте, - чуть ли не присела, слегка ошалевшая от такого великосветского приветствия Аленка. - Большое вам спасибо, что вы нам так помогли… - Ой, бросьте! - засмеялся он. - Какие мелочи, было бы о чем говорить! Он, в свое время, несколько месяцев у моей постели просидел, меня выхаживая. Это, знаете ли, дороже стоит… - Я и не знала… - удивленно посмотрела в мою сторону жена. «Сволочь ты, сволочь… - думал я. - Лучше бы ты сдох тогда, ну что тебе еще от меня надо? И жену мою искалечить? И ее насмерть запугать? Зачем тебе это?..» Видимо мои мысли настолько явственно отразились на моем лице, что лицо Зверя перекосила ехидная ухмылка и он сказал уже мне: - Граф, дорогой, что это ты сегодня такой грустный? - Саша, - не выдержал я. - Умоляю тебя, не показывай ты ей обычных картин, не садистка она, не видела она такого и с ума сойдет! Прошу тебя! - Да ничего такого, не беспокойся! - снова рассмеялся он. - Игорь, прекрати истерику! - возмущенно заявила Алена. - Некрасиво! - Значит видеть хочешь?! - повернулся я к ней, чуть ли не трясясь от злости. - Ну и черт с тобой, смотри! Жена только возмущенно глянула на меня, повернулась к хозяину дома и развела руками. - Извините его, пожалуйста, - смущенно сказала она. - Он что-то сегодня очень нервный. - Да ничего страшного, - змеиной улыбкой ухмыльнулся он, улыбкой, от которой Аленку даже передернуло. - Графу здесь позволяется все… Я только фыркнул в ответ, правда тихо. А Зверь повел нас снова на хорошо знакомую уже мне веранду. Алена заметила обнаженных, только в передничках, официанток, возмущенно фыркнула и ожгла меня разъяренным взглядом. Я же только горько улыбнулся - она еще ничего не понимала и, конечно же, подумала, что тут проходят оргии… Эх, дурочка моя… Где ты сейчас, с кем ты сейчас?.. Жива ли?.. Не знаю… И никогда не узнаю. А несчастные девушки споро носились, сервируя роскошнейший стол и с ужасом смотрели на мою жену, они ведь прекрасно знали, что когда за столом сидит посторонняя женщина, кого-то из них ожидает что-то жуткое. Их хозяин никогда не упускал подобной возможности «покрасоваться»… Увы, так было и на этот раз… Одна из девушек, блондинка с короткими волосами и пышной грудью, пробегая мимо Алены, поскользнулась на чем-то, разлитом на полу и пролила несколько капель вина ей на руку. Моя жена возмущенно глянула на нее и принялась вытирать руку салфеткой, а Зверь постучал пальцами по подлокотнику кресла. Только услышав полузадушенный стон, Алена снова обратила внимание на голую официантку и очень удивилась - та стояла на коленях, вцепившись пальцами в лицо и такой бездонный ужас был на этом лице написан, что я видел, как моя жена даже вздрогнула. - Умоляю ва-а-а-с… - простонала бедная девушка, обращаясь к Алене. - Простите меня пожалуйста… Я не хотела… Я нечаянно… - Да ничего страшного, все в порядке… - с неловкостью посмотрела в пол моя жена, ей, по видимому, было неприятно смотреть в залитые слезами и похожие на глаза загнанного оленя глаза блондинки. - Простите меня, Алена, - со смешком обратился к ней Зверь, - но она опозорила мой дом перед гостями, а значит должна быть наказана. Здесь такие порядки. Он повернулся к стайке остальных девушек и приказал хорошо уже знакомой мне брюнетке-ассистентке. - Радочка, прелесть моя, правую… Медленно… Остальным - держать! Та автоматически кивнула, достала откуда-то большой нож и направилась к тихо завизжавшей блондинке. Остальные четверо девушек подошли к несчастной сзади и по двое схватили ее за руки, заломив их назад. Блондинка слабо задергалась, заплакала еще сильнее и таки не выдержала. - Пожалуйста… - застонала она. - Не надо… Я же ничего не сделала… Я же просто поскользнулась… - Заткнись, Валечка… - тихо и как-то даже ласково протянул Зверь. - Заткнись, или сразу после состоится интересная встреча. Девушка тут же перестала проситься, только слезы хлынули потоком из широко распахнутых глаз и дрожь заколотила ее еще сильнее. Алена, с недоумением и страхом смотрящая на все это, повернулась к Зверю, вольготно развалившемуся в кресле и явно предвкушающему предстоящее. - Простите ее, пожалуйста, Александр… - тихонько попросила она - Действительно же ничего страшного не случилось, ну пролила она несколько капель, так даже не на платье, а на руку. Ничего страшного… - Извините меня, уважаемая Алена, - развел он руками. - И хотел бы, да не могу. А может вы сами желаете ее наказать? Рад буду оказать вам эту услугу. И Зверь щелкнул пальцами. Черноволосая Рада тут же кинулась к моей жене, упала перед ней на колени и протянула нож. Алена уже в полном обалдении уставилась на него, совсем ничего не понимая. - З-зачем эт-т-т-о?.. - дрожащими губами выдавила она. - Для наказания, - ухмыльнулся Зверь. - Она виновна, значит должна лишиться чего-нибудь существенного. Отрежьте ей одну грудь… Они ей уже не к чему… Алена только с ужасом глянула на него и судорожно ухватилась за собственные небольшие грудки. Зверь хмыкнул и развел руками. - Ну не хотите, как хотите, - сказал он. - Радочка, деточка, приступай. Брюнетка поклонилась ему, подхватилась на ноги и вернулась к плачущей блондинке, которую продолжали держать остальные четверо девушек, настолько уже запуганные своим хозяином, что каждая была готова сотворить что угодно с другой, только бы ее саму пощадили… Рада схватилась левой рукой за правую грудь несчастной Вали, только слабо пискнувшей при этом, и подвела под нее нож, став так, чтобы нам все было прекрасно видно. На лице Аленки все еще было написано недоверие, она еще думала, что это такая скверная шутка… Лишь когда брызнула кровь и отчаянный вой боли разнесся над верандой, она, наконец-то, все поняла, мертвенно побледнела и вскочила на ноги, зажав рот руками. Она хотела что-то сказать, двинуться с места, но, вероятнее всего, просто онемела и остолбенела, лишь с ужасом смотря на страшную картину. Я же молча сидел и смотрел в стол, давно ведь уже привык к подобному и как же все таки жутко мне было… Ведь сейчас я потерял и последнее, что было у меня в жизни - жену… Жену, которую все же любил. Алена продолжала сдавленно мычать, тупо смотря на то, как несчастной девчонке отрезали грудь. Рада выполнила приказ своего хозяина и не спешила, ничуть не спешила, она не обращала никакого внимания на то, что сама уже была залита кровью с ног до головы, давно привыкнув к такому. Ей, по видимому, давно все было все равно и эта красивая девушка убивала и калечила полностью равнодушно, по приказу Зверя… Лишь закончив, она показала отрезанное своему хозяину, поклонилась и ушла на кухню, по видимому, готовить его любимое каннибальское блюдо… Потерявшую сознание девушку куда-то унесли, а Зверь обратился к все так же стоящей столбом и мычащей Алене. - Ничего страшного, уважаемая Алена, - приветливым тоном протянул он. - Она только получила то, что заслужила. Не беспокойтесь, присаживайтесь, выпейте вот. Он налил ей в бокал коньяку и моя совершенно не пьющая жена ухватилась за него и судорожными глотками выпила. Послушная руке Зверя, она опустилась в кресло с откровенным ужасом глядя на него, да и на меня также… Я ничего не мог ей сказать, я снова напивался, тупо смотря перед собой. Но именно в этот момент, наверное, я понял, что именно я должен избавить мир от этого жуткого порождения Ирины. Что именно я должен, даже ценой собственной трусливой шкуры, уничтожить Зверя. Не могу сказать вам точно, тогда ли это было, но мне, почему-то, кажется, что именно тогда. А Алена снова выпила и ее, кажется, начало отпускать. Мою бедную девочку затрясло, она заплакала, уткнувшись в собственные руки и вся трясясь. Я не выдержал, встал и положил ей руку на плечо. Как она шарахнулась от моего прикосновения… - Саша… - прохрипел я, повернувшись к Зверю. - Ну отпусти ты ее, она почти чокнулась… Что она-то тебе сделала?.. - Ничего… - засмеялся он. - А пусть посмотрит, что за глупость бывает. Авось, поумнеет… Посмотрев в его глаза, я понял, что он таки заставит Аленку увидеть все по полной программе и, опустив голову, в полном отчаянии вернулся на свое место. А моя жена полусумасшедшими глазами смотрела то на него, то на меня, то на него, то на меня… И меня от этих ее взглядов корчило, как последнюю тварь. - Граф, - снова послышался издевательский голос Зверя. - Тут остальные девушки писать жаждут… Тебя напоить… Ты готов? При жене?! Меня просто забило на месте и я быстро ответил: - Не хочу! - Жаль, жаль… - протянул он, гнусно ухмыляясь, затем повернулся к остальным четырем девушкам и протянул им лежавший недалеко поднос. - Ну раз вы совсем никому не нужные, милые мои, то вы свои писялки на этот подносик рядочком и выложите. Слышали? За полчаса справитесь? Несчастные девушки попадали на колени, их била дрожь животного страха, но ни одна не осмелилась даже возразить… Они только умоляюще тянули ко мне дрожащие руки, но я на них не смотрел, я смотрел на Алену. А она широко распахнутыми глазами глядела на несчастных, вцепившихся друг в друга. В этот момент она, видимо, наконец-то, окончательно поняла, куда попала и тихо застонала, схватившись руками за голову. После чего подняла глаза на Зверя и глухо спросила: - А если Игорь это сделает, им ничего не будет? - Нет, что вы! - развел он руками, еще более издевательски ухмыляясь. - Конечно же не будет, ведь если их пизденки еще кому нужны, то пусть еще побудут на месте. Пока… Алена повернулась ко мне и с мукой в голосе выдавила: - Игорь… Я тебя прошу… Пожалуйста… Спаси этих девочек… - Аленушка… - простонал я. - Ну как же я могу при тебе… - Прости меня… Я дура… Не послушала тебя… Но спаси их… Я встал, поцеловал ей руку, а затем пошел к девчонкам, облегченно вздохнувшим при этом, лег и открыл рот. Они по очереди вылили в меня свою мочу и я с невероятным трудом заставил себя ее проглотить, так стыдно и противно мне еще не было, даже когда Ядвига заставила меня делать то же самое с ее подругами. Но я сделал это… А затем… Затем Зверь потащил нас вниз, в свою комнату казней. И там было целых три несчастных девчонки, привязанных к станкам. Аленка с ужасом посмотрела на них, увидела колья, цепи, бичи и все остальное. Она зарыдала, уткнулась в мое плечо и тихо, сквозь слезы попросила хозяина дома: - Александр, ну пожалуйста, ну не делайте этого… Отпустите их… - Это твари, которые должны быть казнены! - ощерился он в ответ. А вся вина несчастных заключалась в том, что одна любила заставлять своего друга себя лизать, заставлять, давая ему пощечины, вторая была проституткой, за деньги избившей клиента, а третья… Третья была бой-бабой и хулиганкой от рождения, она часто била подруг по классу, просто так, чтобы самоутвердиться. И если бы однажды не заставила одну отлизать себя и об этом бы не узнали, то ничего бы, наверное, с ней и не случилось… Но после этого она оказалась на даче Зверя и теперь визжала от дикого ужаса, извиваясь в путах и глядя на три установленных кола. Она-то и умерла первой… А потом и остальные… Алена молча смотрела на все эти ужасы устремленными в никуда глазами, уже даже не дрожа, она явно была где-то не здесь, слишком сильным для нее был этот шок. Такой же мертвой она была уже и дома, куда нас, наконец, отвезли после всего… Я ничего не пытался делать, я просто уложил ее спать, а сам лег на диване. И долго еще не мог заснуть, окончательно решаясь на смерть. А утром… Утром было хуже всего… Проснувшись, я застал свою жену на коленях с чашкой кофе в руках. Она только кланялась и умоляла меня не убивать ее так… Просила убить сразу… Я кинулся к ней, начал ласкать, целовать, уговаривать, но все это не помогало, Аленка сломалась напрочь, превратившись в рабыню, как в свое время Инна, Наташа и Марина. Она настолько была уничтожена, что когда я приходил тут же становилась на колени с ремнем в руках, не решалась позвонить домой без моего разрешения, не выходила сама из дому, даже если умирала с голоду, а дома ничего не было… Как я прожил эти несколько страшных недель с ней не сойдя с ума, я и сам не знаю. Зверь же, прекрасно понимая, что для меня теперь пребывание с женой станет наихудшей из пыток, даже не звал меня на свои игрища. Но я уже знал, что я должен буду сделать. В одном из антикварных магазинчиков я приобрел длинный, узкий кинжал и стал учиться носить его на ноге, так как охрана Зверя меня уже почти не обыскивала, лишь фамильярдно обхлопывала под мышками. Затем я красиво упаковал одну из последних его картин, подаренную мне им незадолго до свадьбы, и стал ожидать, когда он снова потащит меня на свою дачу. Аленка все так же была тише воды и ниже травы, отчего моя решимость возрастала с каждым часом и я очень жалел, что не решился на такое раньше. Хоть ее бы от этого спас… И еще через три дня вечером грянул звонок в дверь. Я встал, взял картину, пощупал кинжал, поцеловал забившуюся в угол дивана с затравленными глазами Аленку и вышел навстречу Виктору. - Едем? - спокойно спросил я. - Да, шеф хочет вас видеть, - удивленно посмотрел на меня рэкетир, таким спокойным он в последние месяцы меня еще не видел. Мы сошли вниз, уселись в джип и поехали. Вся дорога прошла в молчании, лишь Виктор изредка с удивлением оглядывался на меня, покачивая головой. Когда мы прибыли, подошедшие охранники как старого знакомого приветствовали меня, обхлопав лишь для близира, на что я и надеялся. На сей раз меня повели сразу вниз, в комнату казней, где и был накрыт стол и уже ожидал меня Зверь. К одному из станков была привязана крупная светловолосая девушка, она плакала и умоляла ее отпустить. Все было как всегда… Кроме одного - моей безумной решимости. Я твердо знал, что сегодня умру и был к этому полностью готов. Лишь бы только успеть уничтожить Зверя… Он приветливо поднялся мне навстречу. - Рад тебя видеть, Граф. - Здравствуй, Саша, - спокойно усмехнулся я, с грустью смотря на него. Брови бывшего друга удивленно приподнялись - таким он меня давно уже не видел. Но он только покачал головой и указал мне рукой на кресло рядом. - А в чем эта виновата? - глухо спросил я, кивнув в сторону девушки. - Обязывала своих поклонников называть ее Госпожой и порой била их, заставляя выполнять ее тупые приказания. За это сегодня на кол и сядет. Он встал, подошел к девушке, взял тонкий стилет и резко проткнул ей одну грудь. Несчастная завизжала и я тоже встал. - Саша, подожди… - позвал я Зверя. - Почему? - повернулся он ко мне. - У меня для тебя подарок. - Вот как? - удивился он. - Какой? Я развернул картину и протянул ее ему. Зверь медленно побледнел, неверными шагами подошел ко мне и взял картину из моих рук. Он ничего не говорил, просто отошел к стене и стал там, жадно рассматривая собственное творение. Его спина почему-то тряслась, он что-то шептал, но что, понять я, как ни вслушивался, не мог. Окончательно решившись, я достал из носка кинжал и подошел к нему. Кинжал дрожал в моих руках, мне было страшно и больно, но я твердо знал, что должен, что кроме меня это сделать некому. - Саша… - тихонько позвал я и он медленно обернулся. Я чуть не выронил кинжал из рук - Зверь улыбался, но не так, как я привык, он улыбался доброй и всепонимающей улыбкой Сашки… - Что, Игорь? - тихим голосом спросил он. Увидев кинжал в моих руках, Зверь уронил картину на пол, но ничего не сказал, просто молча стоял и ждал… Я, трясясь всем телом, подошел поближе и неловко ткнул его в горло… Хлынула кровь, он схватился за рукоять руками и медленно опустился на колени. И вот тут-то я понял, что все это время он меня провоцировал на убийство, понял, что он давно хотел умереть, но его слишком уж боялись все, даже его громилы. И во мне он увидел того, кто может его остановить… Но я был слишком перепуган всем увиденным и он начал постепенно доводить меня. И добился своего… А глаза Зверя постепенно светлели, становясь человеческими, становясь снова глазами моего любимого друга Сашки, художника от бога. Из уголков его рта потекла кровь, но он все же улыбнулся и прохрипел: - Спасибо… Дождался все таки… Затем опустился на пол, скрутившись в клубок. Я наклонился над ним и услышал хриплый клекот: - В кармане… Сунув руку в карман его пиджака, я достал оттуда толстую пачку долларов, перетянутую резинкой. - Это - чистые… - прохрипел мой бывший друг. - Матери отдай… Затем дернулся, выгнулся и умер. В моей душе зияла пустота, все было как-то безразлично, ведь скоро сюда придут и убьют меня. Но тихий плач отвлек меня от собственных переживаний и я вспомнил о несчастной девушке. Когда я подошел к ней с ножом в руках, она завизжала и забилась, а я, не обращая на то внимания, перерезал веревки, удерживавшие ее руки и ноги. Бедняжка скатилась со станка и проворно убежала в угол, сжавшись там и отчаянно рыдая. - Не бойся, - негромко сказал я. - Он уже мертв. Никто тебя теперь не тронет, сейчас тебя домой отвезут. Я тебе ничего плохого не сделаю… Подойдя к девушке, я взял ее за руку и она, почему-то, поверила мне и пошла за мной, тихонько всхлипывая и поддерживая второй рукой болящую, проткнутую грудь. Уже перед самой дверью она вдруг остановилась и тихо спросила: - А… А вы? - А меня сейчас придут убивать, - совершенно спокойно ответил ей я, мне действительно уже было все равно. Девушка потрясенно посмотрела на меня и заплакала. - Спасибо… Спасибо вам… - прорвалось сквозь слезы. Я почти незаметно усмехнулся, открыл дверь и приказал стоящему там незнакомому громиле: - Отвезешь девушку домой. - Шеф не приказывал, - мрачно ответил он. - Твой шеф мертв, - сузив глаза прошипел я. Он сунулся в дверь, увидел труп Зверя в луже крови и мертвенно побледнел. Затем коротко кивнул, с ужасом смотря на меня, и быстро ответил: - Да… Как, скажете… Шеф… Я удивленно посмотрел на него, не понимая, что он имел в виду, но мне это было безразличным, я ожидал смерти. Подождав, пока бандит уведет девушку, я сел в кресло, налил себе коньяку и стал ожидать. Но никто почему-то не приходил. Прошло пару часов и мне надоело ждать. Я встал и вышел в коридор, но и там никого не было. Только в дальней комнате этого этажа я обнаружил нескольких девушек-рабынь, тут же упавших при виде меня на колени. - Все кончилось, девчонки, - улыбнулся я им. - Можете идти домой, ваш хозяин умер. - Как прикажете… - пробормотала одна и они убежали. Встречающиеся по дороге люди Зверя почему-то не мешали мне идти, они с ужасом смотрели на меня. Только позже мне объяснили, что тогда они увидели в человеке, убившем их страшного шефа его преемника и готовы были исполнить любой мой приказ. Что тогда я мог легко подмять под себя всю организацию Зверя. Но, как вы и сами понимаете, мне это было не нужно. К тому же тогда я вообще каждый момент ожидал выстрела в упор, но совсем этого не боялся, на душе было так спокойно и светло, я осознавал, что сделал то, что должен был сделать уже давно. Ведь если бы я сделал это раньше, сколько несчастных было бы избавлено от мучительной смерти… Выйдя из дома, я спокойно уселся в «Pontiac» Зверя. - Куда прикажете, шеф? - спросил тут же прибежавший водитель. - Знаешь, где я живу? - спросил я, но он покачал головой. - На Кирова. Там покажу. Мне было безразлично все, я просто удивлялся тому, что все еще жив. Мы быстро оказались под окнами моего дома и я вышел из машины. Как только я вошел, моя бедная Аленка скрутилась на диване, с откровенным ужасом смотря на меня. Меня снова передернуло, но присел возле нее, погладил дернувшуюся от моего прикосновения голову и тихо сказал: - Все кончилось, котенок… Его больше нет. Она резко села и уставилась на меня широко распахнувшимися глазами. - Кто его?.. - прошептали непослушные губы. - Я… Резкий удар кулаком обрушился на меня, такой удар, что я даже отлетел и потом несколько дней щеголял с огромным синяком. - А раньше… - рыдала моя бедная жена. - А раньше не мог?.. Я встал с пола, подошел к ней и обнял. Аленка уткнулась в меня и принялась ревмя реветь. Но эта была не запуганная рабыня, это была моя прежняя, своевольная, порой бессовестная, на все имеющая свое мнение Аленка. И только это одно стоило смерти Зверя! Не говоря уже обо всем остальном. Еще неделю я ожидал смерти, пока не понял, что меня таки не тронут. Позже выяснилось, что банда с неделю подождала моего возвращения, а потом все они быстренько перегрызлись и распались на пять группировок, постоянно воюющих между собой. Город вздохнул с облегчением, хотя меня потом многие называли идиотом и слабаком. Но у меня просто бы не хватило жестокости удержать их в руках, они бы быстро поняли, что я - не Зверь. Посему я и не горевал об упущенных возможностях. А просто тихо жил своей жизнью, радуясь своей молодой жене, которая вновь постепенно становилась из рабыни человеком. С Лоркой дела были похуже, она никак не могла придти в себя после участия в играх Зверя и продолжала черно пить. Играть по старому со своими подругами белокурая зараза уже не могла и не понимала, как ей дальше жить. Я ничем, кроме денег, не мог помочь ей, хотя и старался. В общем, это и конец этой истории, хотя со мной случалось в жизни еще многое. Зря я тогда не уехал сразу из этого города, потом бы не пришлось бежать голому и босому, бросив все, в том числе и жену… Так и не знаю до сих пор где она и что с ней. Живу в другой стране уже давно и не вспоминаю то, что было со мной. Стараюсь не вспоминать… Вот только этот проклятый рассказик из «Березовой Аллеи» - «После свадьбы», всколыхнул мою память и вытащил все, что было со мной на поверхность. Вытащил так сильно, что я и написал все это для вас, чтобы хоть кто-то задумался о том, что может случиться, если ломать человека, который к этому не готов. Я, лично, считаю, что в СМ-играх возможно все, но только по обоюдному согласию и никогда нельзя ничего делать с человеком, того не желающим… Превращение ( автобиографический рассказ ) --------------------------------------------------------------------------------- Иар Эльтеррус yuda66@mail.ru

Вернуться к оглавлению...